Закончив, Сизова бросила опасливый
взгляд на начальницу, но та на нее не смотрела и даже ни разу не
вмешалась в разговор. Только сжимала губы до того плотно, что они
сделались почти что белыми.
— Агафья Матвеевна, вы уже слышали,
что Феодосия Тихомирова умерла?
Та ниже наклонила голову, и Кошкин
впервые отметил, что она все же расстроена.
— Как же не слышать?.. У нас вести
быстро разносятся – весь этаж знает. – Она подняла голову: - а
Дмитрий Данилович что же, не помог?
— Дмитрий Данилович, к сожалению,
ранен. Тяжело ранен.
Вот тут девица совершенно не сдержала
эмоций: в глазах заблестели слезы, а пухлую ладошку она невольно
прижала к губам. Вопросительно обернулась к Мейер, но та никакого
участия не выказала.
— Вы хорошо знали доктора Кузина? –
понял для себя Кошкин.
— Да нет, не особенно… Просто…
Господи, страсти-то какие…
Она прижала к лицу вторую ладошку и
принялась причитать. Недолго, ее резко одернула Мейер:
— Сизова! Возьмите себя в руки! Вы
мешаете господину полицейскому задавать вопросы! – она, будто
готовилась, выдернула из рукава платья добротный белый платок и
сунула девушке. – Вы не дитя уже! Будьте сдержанней!
— Да-да, конечно… вы простите,
господин Кошкин… я просто не ожидала совсем. Он ведь, Дмитрий-то
Данилыч, меня за руку тронул и шепнул, чтоб полицию привела… а я и
думать не думала, что тут такое!
В отличие от Мейер, Кошкин не
одергивал девушку: новостью она и впрямь была потрясена, это было
видно и не могло не вызвать сочувствия. Воспитанницы подобных
заведений нередко по наивности своей испытывают чувства (или
думают, что испытывают) к учителям и докторам мужского пола. Кошкин
это понимал и готов был подождать, хоть голова и раскалывалась на
части да хотелось поскорее все закончить.
— Расскажите все по порядку, Агафья
Матвеевна, - попросил он, когда та все же выплакалась. – Почему вы
решили, что вашу подругу нужно отвести к докторам?
— Ну а как же?.. С сердцем ей стало
плохо, Феня сама так сказала.
— Феня и раньше жаловалась на сердце?
Или это было впервые?
— Вот чего не знаю, Степан Егорыч… -
с сомнением произнесла девушка. – Я, по правде сказать, мало с нею
говорила, с усопшей.
— Разве вы не были подругами?
— Да не сказать, что подругами…
Главной-то ее подружкой Любка была, Старицкая. А я… я даже в
комнате иховой не живу. – Сизова опасливо оглянулась на начальницу
и чуть слышно призналась: - погадать они меня позвали…