- Пока его приложат, он сам в могилу скольких заведёт?
- Не нам то решать, - нахмурился отец, - а ты давай, поднимайся, чай не барыня на перинах разлёживаться.
- Куда ему, - возразила Дарья, - только очнулся.
- Ничего. Как мой батя говорил, лихорадка подкралась, иди дрова поколи, тело враз прогреется, лучше, чем в бане, и всякая хворь сбегнёт. Живот скрутило, иди на огород, и делом займёшься, и овощам пользительно.
Даша улыбнулась:
- Помнится, один вы живым остались из деток?
Отец нахмурился, но внезапно его взгляд потеплел:
- Хорошая ты баба, Дашка, а всё одно - дура.
Хоть и ругался порой на неё старик, только и любил, как родную дочь, потому и пропускал мимо ушей остроты жены.
- Подымайся, - не отстал он от меня, - тебя ещё Пахом ждёт. Будешь показания писать. Митька, прыщ смрадный, настаивает, значится, что покушался ты на его жизнь никчёмную.
- Прямо сейчас, что ли? - я глянул в окно, давно наступила ночь. Это сколько же провалялся тут?
- Утром, конечно. Сходи пока в баньку. Не идти же к ним в кровище, тебя всего вон угваздало.
Я ощупал голову, волосы слиплись, превратившись в сосульки, на шее насохла корка крови, противно стягивающая кожу. На затылке вспухла громадная шишка.
- Идём, - помогла мне подняться Дарья, - подсоблю тебе помыться.
Она прихватила чистое бельё и, взяв меня под руку, повела в баню.
Утром, делать нечего, отправился я в дом Евдокии. Пахом стоял возле калитки, затягиваясь папироской и щурясь на солнышке, как довольный котяра. Завидев меня, махнул рукой.
- Пришёл, Бугай? - ухмыльнулся он. - Недаром тебя так в деревне кличут, чуть не угробил Митьку нашего.
В голосе его не было злости, старый вояка тоже повидал вот таких, молодых да ранних, готовых выслужиться любой ценой.
- Готов я писать, что вам там надо…
- Не спеши, Егор, - мягко сказал Пахом, - ступай к себе. Мужики у вас, что тот кремень. Приходили вчера, побеседовали с нашим Комбедом. Вроде угомонился он. Только, - Пахом оглянулся, не слышит ли кто, - схорониться бы тебе, Бугай, на время. И где подальше. Это, - махнул он в сторону дома, - пакость такая. Обиды не забудет. Ты ж ему всю морду разворотил.
- И поделом, - кулаки опять невольно сжались, - нечего на стариков кидаться.
- Я бы и сам ему врезал с удовольствием, - вздохнул Пахом, - но приходиться терпеть. Постараюсь проследить, чтобы не навредил он тебе, но, сам понимаешь, обещать ничего не могу.