Для неё постоянное присутствие других людей, вернее,
подчиненных, было нормальным. И вот, пока меня и её мыли служанки с
помощью льняных полотенец и пахнущей травами и цветами горячей
воды, она заговорила. Как это принято у женщин, начала
издалека.
— Пока тебя не было, ко мне приходили горожане из Паустика.
Жаловались на наших крестьян с оружием.
“Крестьяне с оружием”, “люди с оружием” — так она называла
большую часть тех, кто воевал тут, в Регентстве. Причем “люди с
оружием”, как правило, были конные латники. Человеку надо было
иметь выдающиеся данные, от магических талантов, до родословной,
чтобы моя жена назвала его “рыцарем”. Причем благородство среди
необходимых качеств, кажется, не значилось. Фредерик, например, в
эти критерии проходил. Впрочем, Белый Рыцарь часто обозначался как
“благородный рыцарь”. Так что это вполне могло быть самостоятельным
качеством.
Все это текло в моих мыслях, пока я разглядывал её увеличившуюся
после родов, но все еще высокую грудь. Да и линия бедра, после
родов, стало крута, как горный серпантин. Аж дух захватывало.
Моющие нас молоденькие служанки первые увидели признаки
просыпающегося во мне интереса к разговору с женой. Они густо
покраснели, но старательно делали вид, что ничего не происходит. А
вот фрейлины Адель шкодливо захихикали.
Сперат обычно в этом месте начинал петь своим густым басом. Но
сейчас он помогал Гвене обосноваться на новом месте — Адель
выделила ей отдельную комнату и послала несколько своих нарядов. А
Ланс просто с пыхтением переступил с ноги на ногу, повел плечами,
слегка лязгнув доспехами и затих.
— Как и всегда среди низких людей, дело оказалось легко решаемо
деньгами. Я дала несколько серебряных монет и горожане Паустика
ушли недовольными, но без претензий, — закончила свой рассказ жена.
И только после этого сказала то, что хотела. — Может тебе стоит так
же поступить с горожанами Караэна?
Я с усилием заставил себя вспомнить, что она говорила. Так,
вроде моя пехтура повадилась красть овец в округе. Паустик —
скопище из трех десятков домов, не уверен все ли они живые,
прижавшийся к стене Таэна одной стороной. Адель назвала его
городом, поскольку эти домики были расположены на высоком
фундаменте, дополнительно укрепленном грубой стенкой из обломков. В
этом мире стена делала любую деревеньку с парой десятков домов
городом. Дело было не в размере а, скорее, в военной силе. Так же
как пехотинец всегда будет “крестьянин”, а всадник уже
“человек”.