Но поговорить с Катериной Матвеевной, безусловно, надо. Тем
более — соскучился. Только не сейчас. Сейчас у нас на повестке дня
– защита усадьбы.
***
Вернувшись в Давыдово, я позвал Захара. Вдвоём с ним мы
протянули вдоль частокола заговоренную бечёвку. На обычное
открывание-закрывание ворот амулет не реагировал. Включаться должен
был, если ворота пытались взломать. Например, тараном. То же самое
относилось к частоколу.
— Готово. Краш-тест! – скомандовал я.
Захар и Данила подхватили с двух сторон бревно. И с разбегу
ударили в закрытые ворота.
Ого! Нормально отшвырнуло. Метров на пять.
— Сорян, мужики, — покаялся я. – С меня компенсация.
— Владимир Всеволодыч! – Данила вскочил на ноги. Глаза его
сияли. – Ух, и крепкая же штука! Дозвольте, я ещё раз тресну?..
Обеспечив таким образом безопасность усадьбы, я засобирался в
гости. В имении Дорофеева моего Знака пока не было. Для визита
пришлось закладывать карету.
В Дорофееве я не ошибся. Задавать дурацкие вопросы из разряда
«откуда это у вас, господин Давыдов, как с куста появилось аж пять
лошадей на продажу» он не стал. Мы спокойно обсудили цену. Сошлись
на той, которая устроила обоих.
После чего я сказал, что давно интересуюсь соколиной охотой.
Слышать – слышал, наблюдать не доводилось.
Дорофеев расплылся в довольной улыбке.
— О, я страстный поклонник этой забавы! Идёмте. Покажу вам своих
красавцев.
И меня отвели в птичий сарай. Может быть, у этого помещения было
более удачное название, но вслух граф его не произнёс, а спрашивать
я не стал. Довольно просторное помещение, в котором тусили
по-настоящему шикарные птицы. Большие, коричневой расцветки.
Они сидели в огромных клетках, отдельно друг от друга. Видимо,
чтобы не передрались. Пусть и на одного хозяина работают, а всё же
хищники.
На чужака птицы уставились с подозрением. Замерли на насестах,
будто в ожидании команды «фас».
— Ну вот, — сказал, надувшись от гордости, Дорофеев. — Каковы,
а?
— Великолепны, — честно признался я. — А как у них с дальностью
полёта?
— Невероятно сильны и выносливы! А главное — быстры, —
воздержался от точных цифр граф. — А уж какие охотники!
Он взял откуда-то жёсткую кожаную перчатку. Длинную, по самый
локоть. Вытянул руку и как-то по-особому свистнул, открыв одну из
клеток.
Обитавший там сокол стрелой метнулся и замер, вцепившись когтями
в перчатку. Дорофеев поднёс птицу ко мне.