— Так и должно быть? — спросил я. — Он и должен постоянно
звенеть?
— Вообще, нет. — Дорофеев по-прежнему казался удивленным. —
Птице не очень приятен этот звук. Скворушка умён и знает, как нужно
подавать сигналы. Странно это всё…
Ох, и не люблю я странности!
Колокольчик звенел всё настойчивее. Когда мне показалось, что
слышу в звоне панические нотки, скомандовал Дорофееву:
— Держитесь позади меня. Вперёд не лезьте, — и перешёл на
бег.
Через минуту понял, что успел вовремя.
Скворушка боролся с крысой. Которая держала в зубах пойманную
утку. Сокол долбил крысу клювом и драл когтями. Крыса,
изворачиваясь, в свою очередь полосовала когтями его — не выпуская
при этом из зубов добычу.
Шерсть и перья летели во все стороны. Учитывая то, что крысиные
когти ядовиты, победа была предрешена заранее. Долго отважной птице
не продержаться.
— Всё, пернатый, — крикнул соколу я. — Подкрепление прибыло.
Посторонись, не мешай!
Два раза повторять не пришлось. Сокол метнул на меня вполне
человеческий, разумный взгляд и порхнул в сторону. Я скастовал
Удар. От крысы осталось мокрое место. А мне прилетела родия.
Отлично, не зря ходил. Я быстро огляделся. Других крыс не
увидел.
Повернулся к израненному соколу. Тот нахохлился, опустил крылья
— яд уже начал действовать. Вовремя я прибежал. Ещё бы пара минут,
и уже ничем бы не помог.
— Сейчас, Скворушка. Потерпи.
Я скастовал противоядие.
Сокол заклокотал. Из ран потёк чёрный яд.
— Терпи, братец. — Я погладил птицу по голове. — Обезбол у вас
пока не изобрели. Ничего, это недолго.
Яд вытек. Уфф… Теперь остановить кровь. Заживление!
Глубокие борозды на крыльях и спине сокола затянулись.
— Ну, вот, — похвалил я. — Красавец! Лети к хозяину.
И тут же понял, что Дорофеева рядом нет. И не появляется он
как-то слишком долго. Да твою же мать…
— Михаил Григорьевич! — Я вскочил на ноги.
Прислушался. И услышал приглушенный стон. Бросился на звук.
Стонал Дорофеев. Он лежал на земле, уткнувшись лицом в мох. На
голове у Дорофеева сидела крыса, не позволяющая бедолаге поднять
голову — отчего и не мог нормально позвать на помощь. Всё, что у
Дорофеева получалось делать — глухо стонать. И было от чего.
Дорофеева облепил десяток крыс. Твари работали когтями изо всех
сил, кидались на Дорофеева — пытаясь выдрать кусок из вожделенной
плоти. Но графа будто опутала невидимая защита. Амулет, видимо.
Доспех, или какой-то аналог. Добраться до тела Дорофеева крысы не
могли, и от этого ярились ещё больше.