— Угу, — ответил он, сосредоточенно работая. — Спина как?
— Еще не смотрела. Вернусь к этому вопросу, когда ты закончишь и выйдешь, — ответила я, стараясь не выдавать тревогу в голосе. Ситуация была странной и немного раздражала. Я легко налаживаю связи и знакомства, но сейчас что-то изменилось, и я не могла понять, что именно.
Еще пять минут, проведенных со мной, и он наконец покинул небольшое помещение, давая мне возможность раздеться и оценить проблему. На первый взгляд, гематома напоминала ушиб, в крайнем случае — трещину на ребрах. Не смертельно, и это радует. Я помазала гелем, где могла дотянуться, и вколола себе двойную дозу обезболивающего. Лишним не будет.
Надев обратно свою одежду, я вышла в студию. Атмосфера здесь была напряженной, но я старалась не поддаваться панике. Охранник же стоял у окна, что-то там высматривая.
— Как ты? — спросил он, заметив меня и поднимая брови с легким беспокойством.
— Жить буду, — ответила я с улыбкой, пытаясь скрыть свою усталость. — Может, уже скажешь свое имя? И на что смотришь?
Я поинтересовалась, открывая бутылку с водой, которую взяла с чайного стола. Ему не предлагала, он сам уже похозяйничал, и сделала пару глотков.
— Странно все. Не видно ни полиции, ни пожарных. Люди общаются друг с другом, а не звонят в службы спасения. Это говорит о том, что проблемы со светом и сетью повсеместные, а не только у нас, — заметил он, продолжая наблюдать за происходящим за окном.
— Если бы только с сетью и светом. Заглохло все. Вся техника. Машины тоже не работают. Прежде чем попасть в холл, я еле выбралась из застрявшего лифта, дошла в потемках до своего Пежо, и, поняв, что и он не заводится, направилась к главному выходу, в надежде узнать, что случилось, — ответила я, стараясь не акцентировать внимание на страхе, который нарастал внутри.
— Война или террор? — спросил он, поворачиваясь ко мне.
— Хрен его знает. В любом случае, от нас ничего не зависит. А зная людей, скоро начнет вылазить на свет вся гниль. Люди побегут грабить магазины, соседей, и убивать под шумок тех, на кого точили зуб, — произнесла я с сарказмом, понимая, что в такие моменты человеческая природа может проявить себя с самой худшей стороны.