На следующую ночь я решился подойти ближе. Добрался до люка, но тот оказался закрытым… и опечатанным. Следов сигнального оборудования тоже не нашлось.
Покрутившись у замка медведем, я вернулся днем уже в обычном облике, не таясь — не осталось сомнений, что никого тут нет. Если я проберусь внутрь, никто не узнает. Да и неудивительно — слишком далеко и холодно, датчики не выдержат.
Вскрыть двери у меня заняло еще четверо суток — пришлось вернуться в город за оборудованием. Обратно я тащил на себе много всего, что могло понадобиться на заброшенной базе, начиная с инструментов и заканчивая огнестрельным оружием. Двери поддались, и вскоре передо мной оказался темный коридор.
Я направился по нему, ступая, как по минному полю. Внутри меня все натягивалось и скручивалось пружиной — такой страх и злость вызывало это место. Я шел не по отсекам, а по натянутым нервам. Определенно, место было мне знакомо.
Но того, кто звал, тут не оказалось.
По крайней мере, не сразу…
Уже когда разобрался с генератором и запустил систему жизнеобеспечения, наткнулся на лабораторию на нижнем этаже. И вот тут зверь уперся бы всеми четырьмя, будь я в его ипостаси. И все равно заставить себя войти внутрь стоило труда. Распахнутая клетка не оставила сомнений, кого именно в ней держали. Но следы деятельности «подмели» качественно — ни препаратов, ни запахов.
Когда стемнело, я направился в жилые отсеки. Побродив по комнатам, наткнулся на одну, в которой вдруг дернуло все нервы разом. Тут не убирались. По крайней мере, запахами никто не озаботился.
И это натолкнуло на мысль, что прятали тут все не от простых людей, а именно от оборотней. Может, тех, кто приходил к старику Лове?
Но все это стало неважным, когда приблизился к кровати и опустился на колени. В груди задрожало от волнения и неясной тоски. Я сгреб простынь и притянул ткань к лицу, прикрыв глаза. По памяти, как по мокрой гальке, зашелестели смутные воспоминания — дыхание… рваное… вскрик боли и стон… чувство скольжения чужих пальцев по коже… и дикое наслаждение, на которое тело среагировало моментально.
Я сцепил зубы от удара резкой боли в пах. В глазах потемнело, и я выпрямился, делая шаг назад. Это было слишком… больно, сильно, наживую. Терпеть эту наполненную воспоминаниями пустоту было невыносимо, и я вышел, закрыв комнату.