Я протиснулся ближе. Но сообразил, кто это к нам пожаловал, лишь
когда мужики расступились немного, и тощий Кима, прошмыгнув между
Чиеном и Майманом, сунул головню под нос одной из фигур.
Страшным монстром оказался Истэчи!
Грязный как чёрт, воняющий падалью, с огромным мешком на спине —
он был похож на труп, выбравшийся из могилы. Но на очень довольный
и радостный труп.
— Ты где был?! — набросился я на него. — Что в мешке?
Мавик заворчал, обнюхивая Истэчи. Волк так и не отошёл от меня.
Хотя другие звери успокоились и убежали спать, как только
сообразили, что вернулись хоть и вонючие, но свои.
Майман тем временем отнял мешок у второго «трупа», помельче.
Под мешком скрывался волчонок Ярен. А в мешке…
Мы сначала не поняли, что за кучу дурно пахнущих дисков вывалил
на землю Майман.
А потом я сообразил — это же «позвонки» ютпа! Круглые чёрные
колёса разного размера. Лёгкие, крепкие — их не брал даже драконий
меч.
— Хорошо! — сказал Истэчи. — Завтра ещё пойдём! Очень много
колесá нашли.
— Колёс, — поправил я его на автомате. — Много колёс нашли. — И
выругался: — Дебилы, тлять. Предупреждать же надо!
— О чём? — удивился Истэчи.
— Волки ютпа почуяли, вот и переполошились, — сказал Майман. — В
следующий раз свисти, что свои, а то сожрут. Ваш-то запах забило
падалью.
— Воняет, ага, — согласился Истэчи. — Зато колесá — сильно
хорошие! Ярен сказал много — но их ещё больше, чем много! Очень
много!
Считать он толком так и не научился.
Я плюнул и пошёл в юрту к Шасти, ругаясь на ходу всякими
русскими словами.
Ну, вот какая тут дисциплина? Как объяснить вольным барсам и
волкам, что надо докладывать, куда идут и зачем?
Взяли и свалили на болото. А если из него опять твари полезут?
Ведь даже костей не найдём! Ну что за!..
Со злости я даже не стал смотреть, что там получилось у Истэчи с
колёсами.
Завтра посмотрю. Бархатная тьма уже полностью затопила лагерь —
чего тут теперь разглядишь?
Очаг в юрте колдуна едва тлел. Сладко пахло молоком и
травами.
Шасти спала, свернувшись у очага на кошме, где и проводила свои
странные опыты.
Вокруг неё тускло, как блуждающие огни на болоте, светились
горшки с варевом. «Очень много горшков!» — как сказал бы
Истэчи.
Я наклонился к девушке, вдохнул горький полынный запах её волос
— охотники-волки везде наложили полыни, гоняя блох. Послушал тёплое
сонное дыхание.