Не став мешать юному гению, поднялся со стула и прошёл к доске с
записями. Помимо моих листов, исписанных различными формулами
алхимии, были и другие. Свежие или частично заляпанные реагентами.
Стоит признать - Митяй проделал огромную работу за столь короткий
срок. С одной стороны это хорошо, а с другой - проблема. Он слишком
погружен. Тамара Петровна сказала, что парень не приходит на обед и
ужин. Только завтрак и то, пара бутербродов с кофе. Гвардейцы, что
при патруле проходят мимо лаборатории, докладывали о свете посреди
ночи. Вид парня только подтверждает всё сказанное.
Такими темпами он перегорит, начнёт делать ошибки, а Алхимия,
как и Магия Пространства, такого не прощает.
Я уже хотел было сказать, чтобы он пошёл спать и отдохнул.
Продолжить разговор потом, на свежую голову, но парень меня удивил
и слова застряли в горле.
— А если совместить? Сохранить формулу таблетки, но усилить её и
создать иное направление? Не только восполнение энергии, но и,
допустим, лечебный эффект?
Резко обернувшись, увидел, как этот безумец улыбается. В его
глазах полыхал азарт от пойманной мысли. Только лампочки над
головой не хватало для полноты картины. А, нет, такая тоже была. Он
как раз стоял под светильником.
— Объясни, — хмыкнул я.
Быстрым шагом приблизившись ко мне, он начал копаться в листах
на доске, затем подошёл к столу, где лежало ещё несколько листов с
записями, и махом руки подозвал меня.
— Что есть сырая энергия Разлома? — его улыбка стала шире, после
чего он показал мне записи. Весьма интересные записи, которые я ему
точно не давал и неизвестно, где он их взял. — Это мои... пробы, —
понял он по моему взгляду и стушевался. — Приходилось
экспериментировать не только на Гарри.
Мне захотелось выругаться, что я и сделал. Выдал Митяю целую
тираду, не сдерживаясь. Будь здесь Агарес, то похлопал бы в ладоши,
ведь за две минуты я ни разу не повторился. Парень слушал молча,
всё ниже опуская голову и глаза в пол.
— ... больше никогда так не делай! — завершил я свою выволочку,
сдержавшись и не врезав ему.
Идиот. Реально идиот! Пусть он и Одарённый, но у него нет тех
печатей, что есть у меня. Его организм слаб, а дохлый труп
подающего надежды учёного не то, что я хотел бы найти в своей
лаборатории.
— Больше такого не повторится, господин! — бледный, словно мел,
сипло выдавил из себя Митяй. Это был первый раз, когда он назвал
меня господином. Эдак его придавило. Впрочем, моя аура и правда,
давила на него.