- Полина, это сделала ты?
Дочь открывает рот, но воспитательница ее перебивает:
- Олег Андреевич, она…
- Помолчите, пожалуйста, я хочу послушать свою дочь! - обрываю девушку. Слишком резко, но я на взводе. Девушка опускает глаза так же, как Полина. Совсем молоденькая, только после института. Опыта, так понимаю, никакого. И за этот детский сад я плачу немалые деньги.
- Да, это я, - выдыхает моя дочь.
- А я вам что говорю, думаете, мы будем врать! - верещит мамаша. Игнорирую ее, словно пустое место. Глаза моей девочки наливаются слезами, но она держится, стараясь не плакать.
- Почему ты так поступила? – спокойно спрашиваю я.
- Потому что он обозвал меня.
- Как? – Поля бормочет под нос что-то невнятное.
- Не ври, мой Кирюша не мог такое сказать! Мы так не выражаемся в семье! – перебивает ее женщина, и я глубоко дышу, чтобы не нагрубить.
- Поля, говори!
- Туртушка! – с обидой повторяет Полина и стискивает кулаки.
- Да мой Кирюша и слов-то таких не знает. Она врет! – продолжает истерить мамаша.
- Я нисколько не оправдываю Полину, но ваш сын, и правда, повторил это слово много раз, дразня. Пока Полина не кинула в него игрушкой, - встревает воспитательница.
- Ну а что же вы, как педагог, не решили этот конфликт без травм?! За что мы вам платим деньги! – уже начинает откровенно орать женщина, усиливая мою головную боль. Кажется, я сейчас взорвусь и построю этих женщин.
- Извините, пожалуйста, я, конечно, отвечаю за ваших детей, но это… - начинает мямлить девушка.
- Да что вы можете, вы даже не наказали вот эту… - пренебрежительно тыкает пальцем на мою дочь. – А если бы она выбила Кирюше глаз?! Кто бы за это отвечал?! – продолжает вопить женщина, а ее ребенок начинает рыдать в голос, впитывая нервозность матери.
- Поймите, это дети, и я… - опять начинает мямлить девушка. – Мы… проведем беседу с Полиной, но и вы объясните Кирюше, что так нельзя.
- Это я должна объяснять?! – происходящее превращается в бедлам, головная боль усиливается, и я взрываюсь.
- Замолчали обе! – повышаю голос, чтобы перекричать этих кур. Женщины замолкают, воспитательница смотрит на меня испуганно и бледнеет, а мамаша поджимает губы, начиная нервно одевать сына, дергая его за руку. – Это дети, - стараюсь говорить спокойнее, но тон низкий и раздражительный. – Они сегодня поссорились, завтра помирятся. Вы, - указываю пальцем на женщину, - объясните своему сыну, что обижать девочек некрасиво. Он будущий мужчина. А я в свою очередь поговорю со своей дочерью. А вы, - указываю на воспитательницу, - проведите с детьми воспитательную беседу и донесите до них, что есть хорошо, а что плохо.