– О! Вон он! – клинок развернулся к
носовой оконечности. – И Горыныч с ним!
– Давай туда!
Кузьма, изображая буксир, устремился
в указанном направлении, радостно вопя:
– И чего это мы тут тихушничаем?!
– Явились, да! – развёл руками
Горыныч. – Никуда не спрячешься от вас! Такой сюрприз испортили,
а!
Мы спустились, и я понял, что затеял
Горуш. Это будет не просто основание под крепость. Весь остров
целиком станет огромным артефактом.
– Когда я увидел начало работ, –
торжественно рассказывал Змей, – то сразу подумал, что Драконьему
острову очень подходит быть драккаром*. Я спросил Горуша, и он
рассказал мне, что хотел бы украсить гранитные борта узорами и
инкрустацией. Первые образцы произвели на меня огромное
впечатление, – Змей и элементаль весьма церемонно поклонились друг
другу. – Я подумал, что не воспользоваться умениями такого
замечательного мастера будет страшным упущением, и предложил ему
нанести не просто рисунок, а усилить камень магической вязью.
Пойдёмте на ту сторону.
*Драккар – буквально:
дракон.
Мы обошли носовую площадку и
различными способами (спрыгнув или слетев) переместились на
небольшой каменный карниз, едва выступающий из поверхности
льда.
– Это временно, хозяин, чтоб стоять
удобно было, пока я работаю. Потом уберу, всё гладко будет.
– Обалдеть! – только и сказал я. –
Это что? Электрон?
– Специально за ним ходил, – со
скрытой гордостью ответил Горуш, – в нижние слои.
– А это мы! – восторженно воскликнул
Кузьма. – Глянь, бать! Как живые!
– Я сперва хотел сцену изобразить,
как ты, Кузьма, Дмитрия Михалыча в институт будил опосля свидания с
той узкоглазенькой девицей, – доверительно поделился Горуш, –
больно лица там у вас натуральные получились. Но уважаемый Змей
сказал, что это не очень величественно выглядит, и предложил мне
сцену битвы с волколаками.
– Натурально получилось! – похвалил
я. – А тот вариант, что же, вымарал?
– Отчего ж? Оставил на память. Хочешь
посмотреть?
– Конечно!
– Тогда пойдёмте наверх! Там у меня
схрончик небольшой...
Схрон Горуша оказался скалой явно
недавнего происхождения, совершенно гладкой, на манер здоровенного
яйца. Горуш открыл доступ ко внутренней камере – словно мягкую
глину руками сдвинул, никак не могу привыкнуть к его этому
умению.
– Вот! Хороши, а? Они сперва из стены
выступали, а потом, когда я их на новую сцену заменил, то до
полноценной скульптуры доработал.