Моё сердце глухо колотится под ребрами, мне не хватает сил, чтобы собрать себя в кучу и проявить жесткость характера. Чтобы послать его лесом или бросить трубку.
— Ты… — заминаюсь. — Ты кого-то убил?
— Нет, — без промедления. — Ещё вопросы?
— Твоему отцу нужно волноваться о чем-то?..
Артем начинает смеяться. Обреченно, словно через боль, продирая сквозь себя каждый звук. Мне не по себе от этого смеха, в котором нет ничего живого и настоящего.
— С каких пор ты беспокоишься обо мне, сестренка? — спрашивает он тем самым голосом, что преследует меня во снах, мурчащим, сладким. В этих интонациях хочется увязнуть по самую макушку.
Захлебнуться в нем. Стереться. Перестать принадлежать себе.
Но тон его обманчив, как и он сам. Хищный паук, в чью паутину вот-вот угодит глупая бабочка.
— С тех самых, как наши родители собрались жениться. Если твои дружки придут мстить тебе, под раздачу можем попасть мы с мамой. Мне плевать на тебя, но я беспокоюсь за себя. Вот и всё.
Я вновь выглядываю в окно, вижу Артема, облокачивающегося о край контейнера. Он склонил голову набок, смотрит на меня, словно отсутствие света не мешает ему распознать каждую мою черту, въесться в детали, сложить картинку из мельчайших нюансов.
В свете выглянувшей из-за туч луны он выглядит мраморным изваянием. Белье на нем все-таки имеется. Хвала небесам. Не уверена, что хотела бы видеть достоинство своего почти сводного братца.
— И тебя не пугают мои угрозы?
— Ты не посмеешь причинить мне вред.
— С чего ты взяла? — хмыкает, а затем отрывает телефон от уха и нажимает на завершение вызова.
Я слушаю гудки, а сердце моё колотится так сильно, так заполошно.
6. Глава 6
Мы уезжаем в обед. Вокзал пахнет гудроном и свежими пирожками, Ирка прихорашивается, смотрясь в карманное зеркальце. Ника выглядит так уныло, будто едет на каторгу. Я наконец-то могу выпрямиться и дышать полной грудью. Вчера так и не смогла уснуть. Близость к Артёму мешала. Нас разделяла всего-то одна стена, и мне казалось, что я слышу, как он дышит или как вибрирует его телефон, оповещая об очередном преступлении.
Будет много крови…
Глупости, конечно, но больная фантазия не утихала.
Поднявшись в шесть утра, я даже сходила во двор и убедилась, что от одежды остался лишь пепел. Сгорела дотла. Никаких улик.
Потом спешно собралась и свалила до того, как проснется мама… или Миронов-младший.