— Ну, как хочешь, — пожала я плечами, — ты — вон, какой упитанный — запасов надолго хватит. Передумаешь — зови. Я не собираюсь из-за вредной вороны на костёр идти.
— Упитанный?! Вороны?! — похоже, Каркуш не знал, на что больше оскорбляться. — Да я, да ты!
— Лёля, принеси воды птичке, — попросила я и вышла за дверь, отрезая для себя ругательства пленника. Эта несчастная птица сейчас материлась на всю округу. Если бы у зомби были уши, они бы свернулись в трубочку от стыда.
Мне же нужно было решить, что просить у Крэга мне привезти.
Во-первых, это создаст видимость работы. Ведь если у меня нет материалов, то я не смогу нормально зельеварить. Так что, вроде как, не моя вина, что заказ запаздывает.
Во-вторых, я надеялась, что фамильяр Нинаты всё же пойдёт на контакт, и мы вот-вот получим все требуемые зелья. А значит, нужно для них иметь все нужные ингредиенты. Если верить вредному ворону, то в книге все рецепты перепутаны. Но, скорее всего, хотя бы основные компоненты повторяются.
Так что я решила просто сверить самые популярные составляющие зелий из книги с тем, что у меня есть, и заказать недостающие. Много — не мало, а если оплачиваю не я, то хоть куда-нибудь, но пригодится. В конце концов, даже в магазине на самый лежалый товар всё же находится свой покупатель. Иногда он громко возмущается, почему икра щуки в подсолнечном масле всего одна, если он «вот прямо сейчас» готов купить десять. И ничего, что до него этот сомнительный деликатес не покупал никто целый год.
Целых три часа мы с Жориком составляли список для Крэга. Ну как, мы… Я. Потому что, дав Жорику в руки карандаш и приказав записывать, я была вынуждена любоваться, как зомби старательно калякает на бумаге. Кто же знал, что скелет не умеет писать?! Пришлось в который раз делать всё самой.
Язык нового мира был незнакомый, но при этом легко читался моими нынешними мозгами. А вот чтобы написать самой, пришлось поднапрячься.
Как так? Читать умею, слова понимаю, а как карандаш в руки беру, то всё… Так что ушло очень много времени на освоение построения знакомых слов из медленно проговариваемых букв.
Будь на месте Жорика настоящий посланец, он бы весь извёлся в ожидании, когда я, наконец, коряво выведу на бумаге слова: «Хвостики мыши — тридцать штук. Только естественная сушка». А так — ничего — стоит себе, улыбается в противоположную стенку, иногда перетаптываясь на месте. Чудо-помощник! Жаль, нельзя его тоже у Крэга забрать…