Не вдаваясь в
подробности, Мартиша выставила дважды «пра» — внучатого племянника
за дверь и велела молиться, оставив объяснения на потом. На вопрос:
«Молиться кому?» она на полном серьезе ответила: «Кошке». Кошке…
Прямо как в старой страшной сказке, где крылатая кошка хватала
просителя когтями за бороду и требовала за спасение неведомое тому
сокровище, оказывающееся в итоге его сыном. Не запросит ли Мартиша
слишком многое за свои услуги? Впрочем, пусть просит, Годжи
согласился бы почти на все, лишь бы Лисарда спасли. Он любил своих
детей, хотя отцом был ужасным.
В руку ткнулся
влажный нос Панта, отвлекая от грустных мыслей. Лимский кот,
увязавшийся с Годжи на экскурсию, чувствовал себя виноватым, как
будто это его лапа толкнула Лисарда в мертвые воды. Император,
чтобы успокоить кота, положил ладонь на пушистый загривок, и
одновременно с этим в клипсе раздался самодовольный голос тетушки,
как он за глаза называл Мартишу:
— Жду тебя в
палате. Поторопись, надо многое обсудить.
Годжи
воспользовался потайным ходом, чтобы не встретиться с кем-нибудь из
гостей, собравшихся на похороны императрицы Ванессы. Ее смерть лишь
добавила неразберихи в произошедшее, и допросить теперь больше
некого: Ванесса мертва, ее сообщник-серпент из культа Камью мертв,
Лисард вряд ли понял хоть что-нибудь, прежде чем свалился в
Источник. Хорошо еще, дворяне, прилетевшие проститься с
императрицей, поверили, что она пожертвовала собой, дабы спасти
младшего принца. Как ни странно, ложь положительно скажется на
репутации династии, в отличие от правды. Правды, которую знали лишь
в общих чертах.
Через пару минут
Годжи был у входа в личный медблок. Там, приложив руку к замку,
послал на него небольшой пси-импульс. Дверь с тихим щелчком ушла в
сторону, и на императора повеяло ароматом свежесорванных ромашек.
Он прошел внутрь и в первую очередь посмотрел на больничную койку —
ребенок на ней все так же лежал с закрытыми глазами.
— У нас около
четверти часа прежде, чем Лисард проснется, — Мартиша стояла у окна
с цветком в руке и смотрела на багровые облака, сгустившиеся перед
закатом. — Присаживайся, разговор предстоит не из легких, — она
дождалась пока Годжи займет кресло рядом с кроватью и, посмотрев
ему прямо в глаза, продолжила: — Твой сын — особенный. Уверена, ты
сейчас подумал о реинкарнации своего обожаемого Артура Жестокого,
бывшего в свою очередь реинкарнацией Крито Созидателя. Так вот,
Лисард — не он, но его пси-потенциал не меньше, а может и вовсе
превзойдет потенциал Созидателя. Хотя и мороки будет куда
больше.