— Это не она. Это вы, — печально вздохнул котенок. —Нарушили равновесие, вот вам и прилетело.
Я потерла лицо, особое внимание уделяя вискам. Головная боль не отступила, но переместилась к затылку.
— Мы? — переспросила. — Мы-то в чем виноваты?
— Изгнали Мараяуум, лишили ее власти над порождениями тьмы. Те мутировали двести лет — и вот набрались достаточно сил, чтобы прорвать завесу между явью и небытием.
Из уст пушистика подобное воспринималось как страшноватая сказка. Мне до сих пор не до конца верилось, что я не сплю и все происходящее вокруг — не красочная галлюцинация.
Однако, похоже, что моя новая реальности именно такова.
Я посланница богини Тьмы.
Кому сказать — не поверят. Но сожгут на всякий случай.
Невольно поежилась, отгоняя обнявший плечи холодок.
Вот теперь мне точно нельзя никому открываться. Даже Камале. Особенно Камале. Служанка яро веровала в светлейшую Лаандару и каждый день Освобождения праздновала с чувством и от души, будто самолично два века назад изгоняла Тьму из всех уголков мира.
Ляпни я при ней, что мне помогает Мараям, наперсница меня лично прикопает.
— И что теперь делать? — растерянно спросила в пустоту.
Но котенок ответил:
— Учись. Борись. В тебе есть то, что поможет выстроить барьер между мирами заново. Главное, не сдавайся. Кстати, можешь называть меня Тьмок.
Я нервно хмыкнула.
— Очень приятно. И что же во мне есть эдакое?
Пушистик развел лапками, совершенно человеческим жестом.
— Сам без понятия.
Прекрасно. Спаси мир, не знаю как. Как-нибудь!
Когда Камала принесла на подносе завтрак, я лежала на постели, как положено больной, и пялилась в окно.
Котенок, как ему положено, прятался под кроватью и ни единым шорохом себя не выдавал.
— О чем задумались, танари? — пропела служанка, устраивая поднос у меня на коленях.
— О вечном, — буркнула я в ответ.
В общем-то, так оно и есть. Богини, по легендам, существовали всегда. С момента сотворения мира они отвечали за людей и природу. Пресветлая Лаандара творила добро, помогала солнцу сиять, детям рождаться здоровыми, а королевствам процветать. Если же где-то начиналась война, умирали люди или творилось беззаконие — там наверняка потопталась Мараям.
По крайней мере, так утверждали священные книги. Как оно было в действительности, не знает никто. Даже Тьмок. Он все утро, как я ни расспрашивала, стоял насмерть: понятия не имею, что там происходило и происходит, мое дело маленькое — тебе помогать. Якобы потому порождение Тьмы и приняло форму котенка — только появилось на свет. Осознал себя рядом со мной, но испугался посторонних, а потому не сразу материализовался. Со временем пушистик обещал вырасти в здоровенную зверюгу вроде тигра с южного материка.