Она отступила, её глаза расширились, и я услышал, как её дыхание сбилось. Её тело уже откликалось на нас, даже если она пыталась это скрыть. Это всегда так. Истинные чувствуют нас так же, как мы чувствуем их. Связь. Её невозможно игнорировать.
— Хватит, Леон, — оборвал Александр, его голос стал жёстче. — Ты снова пугаешь её.
— Я не пугаю, — возразил я, выпрямляясь. — Я объясняю.
Элиана смотрела на нас обоих, и я видел, как её взгляд мечется. Она пыталась понять. Принять. Но для неё это было слишком. Пока.
— Ты наша, — продолжил я, глядя прямо в её глаза. — Это не просто слова. Это связь. Ты чувствуешь её, правда? Как ты не можешь уйти, как твоё тело тянется к нам, даже если ты пытаешься сопротивляться? Это не твоё желание, милая. Это наша магия. Мы связаны. Навсегда.
Она покачала головой, как будто могла отогнать мои слова, но я видел, как её губы дрогнули.
— Вы… вы ошиблись, — прошептала она. — Я обычная. У меня нет никакой магии.
— Ты думаешь, мы ошиблись? — ухмыльнулся я. — Поверь, милая, магия здесь не ошибается. Твои чувства, твои эмоции — они уже говорят за тебя.
Александр шагнул ближе, его фигура нависла над нами, будто отгораживая её от меня.
— Всё станет ясно, когда мы будем дома, — сказал он. — Там ты поймёшь, что значит быть нашей истинной. И там ты примешь свою судьбу.
Я хотел было возразить, но он бросил на меня взгляд, который ясно дал понять, что спорить сейчас бессмысленно. Ладно, пусть так. Пусть она побудет в его холодной защите. Но я знал: скоро она поймёт. Скоро она почувствует.
И тогда она примет нас обоих.
Александр
Мы шли молча. Элиана, несмотря на свою смелость, заметно дрожала. То ли от страха, то ли от нервного напряжения, которое всегда окружает истинную в первые дни. Её тело всё ещё сопротивлялось тому, что уже начало ощущать — магическую связь, которая начинала притягивать нас друг к другу, как три нити, сплетённые в единое целое.
Леон, конечно, уже играл с ней, как кот с мышью. Ему нравилось дразнить, нарушать её границы, а потом смотреть, как она сжимается или пытается дать отпор. Это его стиль. И в какой-то степени я его понимал: её огонь был слишком ярким, чтобы не хотеть увидеть, как он вспыхнет ещё сильнее.
Но я знал, что слишком сильное давление может сломать её. А сломанная истинная — это конец. Для нас обоих.