И все же у меня было, что противопоставить давнему врагу. Я
несколько лет активно занимался айкидо, видом единоборства, где
сила противника используется против него самого. Моя собственная
сила тут особой роли не играла.
Айкидо очень интересный и неоднозначный вид боевых искусств,
особенно в связке с дзюдо. Ну и помимо этого я немного практиковал
еще кое-что, но об этом расскажу позже.
В общем, когда Юрка, словно обезумевший гиппопотам, ринулся в
атаку, я ловко ушел с линии атаки. А затем быстро контратаковал,
использовав ломанный прием Суми Отоши, ухватив его за руку и
провернув вокруг своей оси. Фишка в том, что в этом виде спорта
масса и дурь противника не играет никакой роли. Достаточно просто
использовать определенные техники, вывода противника в такую
позицию, где он разом теряет все преимущество в силе и весе. Сразу
же отметил, что прежние навыки в основном остались, но техника
исполнения хромала. И, тем не менее, получилось, пусть и не очень
красиво — Юрка охнул и вдруг как-то неуклюже рухнул на асфальт.
Думаю, он и сам не понял, как так получилось. А его дружки Кирилл и
Федор, ожидавшие хлеба и зрелищ, настолько обалдели от
случившегося, что даже не попытались вмешаться.
— Да ты…
— Это че, а? Как это?
Коньяков, кряхтя словно дед, поднялся, снова бросился в атаку.
На этот раз мне слегка перепало, потому что тот вцепился в меня
словно бульдог в грелку. Однако итог был тем же, подгадав момент и
вывернув ему второе запястье в болевом приеме, я снова положил его
на асфальт. Не потому, что у меня силы больше, а потому, что от
боли противник сам валился в ту сторону, куда мне было нужно.
Коньяков завыл от досады и злости.
— Слушай сюда, баран! — спокойно произнес я, все еще сжимая его
кисть. А заодно и выкрутил ему палец в болевом приеме. — Еще раз
криво посмотришь в мою сторону, вякнешь что-то, сильно пожалеешь.
Понял?
— Ар-рх, ну ты…! Я тебя все равно найду, Громов… — просипел тот,
морщась от боли и покрываясь потом.
Надавил еще сильнее и Юра завопил, словно его режут.
— Найдешь? А чего меня искать, вот он я, перед тобой! Давай,
выскажи мне прямо сейчас все, что думаешь. Можешь даже побить меня.
Или передумал?
— Пусти, гад!
— Извинишься, тогда отпущу.
— Пошел ты!
Я резко надавил.
— А-а-а! Пусти! — взвыл тот.
— Извинись, как положено, тогда и отпущу, — процедил я,
склонившись над ним. — Говори, прости меня засранца, Максим
Сергеевич.