Я сидела, пристально глядя на Мариту. Платья не было и у меня: госпожа Лукреция Демолина была типичной столичной жительницей, в ее гардеробе платья для Черного бала не было, и быть не могло. В принципе, Марита могла предложить помощь. В принципе, я могла бы о помощи попросить. Наверное, в принципах все и дело – мы обе промолчали и отвернулись. Терраса пустела – мне что-то говорили, я что-то отвечала, кивала, даже улыбалась… Пока не осталась одна за опустевшим столом. Ветер шевелил края салфеток. Костас почтительно ждал, не осмеливаясь убирать со стола, и даже шуганул сунувшуюся девчонку с кухни.
Я медленно встала и побрела прочь. Темнота коридора обрушилась на меня, ослепляя после яркого солнца на террасе.
Из мрака вдруг словно вынырнула Марита и зло прошипела мне в лицо:
- Думаешь, я не понимаю? Ты уступила мне похороны только потому, что до конца расследования тебя никто к счетам де Молино не подпустит! – ее ногти болезненно впились мне в запястье. – Ты и потом их не получишь! – меня отпустили, в темноте гневно и решительно прошуршала юбка.
Я осталась, потирая исцарапанное ногтями Мариты запястье. Вот же… кошка дикая! Южанка, чтоб ее клятые демоны любили!
- А может, леди Марита рассчитывает на «Закон о сохранении»? – мрак снова дрогнул, расступаясь, лорд Трентон взял меня за руку, задумчиво оглядел запястье… и положив мои пальцы на сгиб своего локтя, повел к кабинету Тристана. Теперь уже, наверное, моему кабинету?