Яма. Почему она заросла травой и сорняками только по краям?
Что-то это напоминало… Точно! В ней разводили огонь!
Под тонким наносом пыли и почвы оказалась мерзкая черная хрупкая
масса горелого пластика, или чего-то похожего. Даже сейчас она
сильно пачкала руки, от нее поднимался удушливый запах и облачка
пыли. Вот куда все пропало из телецентра. Кирилл затоптался вокруг
ямы, смотря под ноги, и в десятке метров нашел подтверждение —
обрывок бумаги с горелыми краями. Текст на латинице, слова
странного языка узнаваемы, но контекста не понять.
Но что-то, да вырисовывалось. Бумаги и носители информации
сжигают, когда бегут. И такое ощущение, что убитая женщина — это
один из исполнителей зачистки. А их иногда тоже зачищают.
Воображение нарисовало и другую картину: женщина в спешке жжет
секреты, те, кому они не должны достаться, находят ее и казнят…
Нет, вряд ли. Тогда бы со зла тоже бросили в огонь. Хотя, это всего
лишь предположения.
Кирилл ткнул палкой в яму, хрустнуло что-то плотное и
одновременно ломкое. Пошарил в другом месте с тем же результатом. А
потом поплотнее натянул перчатки, капюшон, и начал разгребать
руками.
Спустя полчаса комбинезон перестал быть белым, фильтры
респиратора забились мелкой удушливой пылью. В яме жгли от души, но
неумело. Пластик образовал жидкую кашу, которая перекрыла кислород,
защитила от огня, времени и дождей нижние слои. Почему не прогорел
и он? Кто знает. Кирилл приподнял здоровый пласт горелой и
неожиданно тяжелой пластмассы, отвалил в сторону и едва не
задохнулся от радости. Кассеты, очень похожие на те, что
использовались в домашних видеомагнитофонах его детства,
компьютерные лазерные диски, бумаги…
Но детальный осмотр остудил радость. Большинство находок
безвозвратно испорчены тем же жидким пластиком и температурой.
Магнитная лента кассет ломалась в пыль, компьютерные диски повело,
они помутнели, бумага… С ней еще хуже. Однако Кирилл не собирался
сдаваться.
Солнце уже намеревалось бухнуться за горизонт, когда Кирилл
оставил яму. Руки приятно оттягивала стопка более или менее
уцелевших кассет, дисков и бумаг. Он впал в раж, какой-то
ненормальный ажиотаж разгребая пепелище, и сейчас с испугом
осознал, сколько прошло времени. Оставаться тут ночевать очень не
хотелось, но идти по черноте ночью… Нет уж. Черт, ракета!