— Все, пошли на прогулку. Я готова.
Надо было навестить бабу Милу и узнать про Ольгу. Еще очень
интересовала серебряная брошь, так и оставшаяся приколотой к
пижаме. Милке надо было какой-нибудь живности наловить или
предложить уже самой поохотится. Угодья теперь большие, может,
какого кролика поймает, бестия рогатая.
К калитке химера протопала след в след за хозяйкой, а потом,
прихватив зубами край кофты, выскользнула вслед.
— Эй, ты куда это собралась? Ты вообще-то дом должна
сторожить!
— Меее, — издевательски ответила хищная и скрылась в тумане.
Лиза чувствовала свою козу, как раскаленное маленькое светило. Она
с легкостью могла указать, куда улетело непоседливое животное, и
призвать ее силой одного желания. Все оказалось просто, как
чувствовать собственную руку, копошащуюся в сумке. То, что ты ее не
видишь, не значит, что не контролируешь. Белокрылая химера кружила
за пределами их мирка, примериваясь, на кого бы поохотиться.
— Я за тобой вернусь, не улетай далеко, — крикнула неудачливая
пастушка и поспешила сжать в руке бабушкины часики. Надолго эту
гулену оставлять не хотелось.
Маланья сегодня ничего не готовила и не собирала из своих
запасов. В доме отчетливо пахло мятой и ромашкой, но на столе
лежала только белая рубаха, куда знахарка аккуратно наносила
красным мелком геометрический узор.
— Проснулась твоя подруга, — вместо приветствия сказала
Лизавете. — Посиди спокойно, не сбивай. Такие рубахи для рожениц
хороши. Наденет на ночь, и ни один морок не привяжется. Грани-то
тоньше паутинки становятся, когда человек в мир приходит или когда
уходит, вот и приходится сторожка вплетать. Сейчас узор нанесем, а
потом его ниткой и закрепим. Будет крепко держаться.
Лиза завороженно разглядывала незамысловатые ромбы и перекрестия
линий. Что-то похожее она видела в музее Историческом.
— Милка из дому сбежала, — пожаловалась она бабушке.
— Ну так не на цепи ж ее держать. Полетает — вернется. Она
кошмары теперь людские будет сама ловить. Они ей питательней
теперича, чем веники-то из крапивы. Позовешь — вернется, куды ей
бечь, у нее дом есть, с периною — хихикнула Маланья.
— Как там Ольга? — села перебирать нитки рядом, помогая
распутать перевязанные клубки.
— Это хорошо, что ты сюда ее притащила, там у себя она так на
воду бы и глядела. Здоровая она. Все помнит. Страхи ее кончились.
Поговорить вам надо. Не нравятся мне те, кто ее поймать смог.
Девка-то сильная, хоть и не нашей породы. Сама до всего дошла.
Книжек умных прочитала. Я столько и в той жизни не видела. —
стукнула по рукам за связывание разных красных клубков. — Не видишь
что ли — одна нитка женская, а другая для старухи, что неплодна
стала. Цвет-то различай. Учить тебя и учить. Чем сегодня потчевать
собираешься? — резко перескочив с одной темы на другую спросила,
посмотрев строго на внучку.