Разогретый соплами воздух ударил в
лица воинов, рев двигателей в закрытом ангаре казался
оглушительным. Запахло прометием и раскаленным металлом.
Многотонная машина словно неохотно поднялась в воздух, демонстрируя
герб на правом борту – серебряный череп с одним красным глазом на
фоне литеры «I». Герб Караула Смерти, что ранее не доводилось
видеть так близко ни одному из Кархародонов, как представлялось
Бейлу.
Выпустив серию пламени из малых
маневровых двигателей на носу и вдоль корпуса, челнок медленно
развернулся, прошел силовое поле и оказался в космосе, на миг
заслонив свет далеких звезд. Секунда, и он начал удаляться,
оставляя позади себя хвост из дыма и пламени.
Шарр приказал Третьей роте грузиться
на челноки для возвращения на «Белую пасть». Сам же он подошел к
силовому полу и смотрел вдаль некоторое время после того, как
челнок окончательно пропал из виду.
«Возвращайся живым, Борей – пожелал
он другу. – Думаю, Караул изменит тебя так, как задумали Алый поток
и Библиариум, но только если ты уцелеешь. А ты должен уцелеть и
обязан вернуться, без тебя мы не сделаем того, что можем
сделать».
Странно было обдумывать подобные
мысли. Двадцать пять лет назад, до событий на Бадабе, капитан
мрачно бы ощерился, скажи ему кто, что так и будет. Раньше подобная
сентиментальность выглядела бы как слабость, ненужная и опасная
эмоция, делающая Кархародонов уязвимыми. Но он был горд тем, что
один из первых ощутил то влияние, что Борей начал оказывать не
только на Третью роту, но и на весь орден. Неудивительно, что
когда-то Те Кахуранги придавал юному Мике Дорену Скеллу столь
важное значение. Каху тогда так ничего и не понял, не понял даже до
самой своей смерти, Нуритона продолжал упорствовать в отрицании
очевидного, а вот сам Шарр оказался достаточно гибким, чтобы
поверить Первому библиарию. Все имело смысл, более того, новая
история ордена, а возможно и всего Человечества, писалась прямо на
их глазах. Писалась молодым кодицием, которому едва исполнилось
шестьдесят лет.
Глава 13
Во время полета сквозь варп
«Картахена» едва не попала в начинающий зарождаться небольшой шторм
и выбилась из предполагаемого графика на неделю. Естественно,
экипаж проявлял беспокойство. Бессонные, полные кошмаров, ночи,
возникающие по незначительному поводу ссоры, вспышки
немотивированного насилия повторялись с завидной частотой, но поле
Геллера выдержало, превратив все это в часть неизбежного
перехода.