Мое странствие меж звезд насчитывает
всего пятьдесят семь лет. Ничтожный срок, но и за это время
Галактика и то, что я увидел, поменяло меня. По примеру прочих я
стал ксеноненавистником, иначе просто бы не выжил. Просто в отличие
от всех собравшихся Астартес я все же верил, что когда-нибудь,
может через тысячу или пять тысяч лет, Человечество наконец-то
найдет расу ксеносов, которая сможет стать нам верными союзниками,
а в перспективе и друзьями. И тогда многое изменится. Наверное, я
наивный идеалист, но какой смысл жить без надежды на что-то
доброе?
– Клятва, что вы приносите сегодня,
станет переломным моментом вашей жизни. Помните то, чему вас
научили и чему вы служите, – продолжал командор в абсолютной
тишине. – Секретность – наше кредо. Честь – наша путеводная звезда.
Не запятнайте веру тех, кто прислал вас сюда! Не запятнайте доверие
тех, с кем будете сражаться руку об руку! Не запятнайте свою
душу!
Слова отгремели. Мордигаэль молчал
больше минуты, скользя взором по каждому из лиц.
– Пора! – наконец веско молвил он. –
Мы начнем с ветеранов, прибывших в «Эриох» во второй раз. Потом
настанет черед библиариев и прочих. Капитан Караула Эстебан де
Доминова, твое слово!
На церемонии присутствовало шестеро
капитанов, каждый имел все основания считать себя героем,
уникальной и разносторонней личностью. Среди них находился и Яхр
Утер из Богомолов.
Капитан и одновременно апотекарий
Эстебан поднял сжатый кулак, удостоверился, что теперь все смотрят
на него и нарочито неторопливо развернул пергаментный свиток,
украшенный красными печатями чистоты и полосками ткани. Его черные
доспехи покрывали золотые насечки, рельефные изображение черепов и
лавровых листьев, а один из наколенников украшала Прайм Хеликс,
Изначальная Спираль красного цвета. Он был из Багровых Кулаков,
потомков примарха Дорна.
– Вызывается Крайор Аттис, прозванный
Стеной, из ордена Белых Консулов, избранный своим орденом и
отданный на службу Караулу. Выйди вперед, встань перед нами и дай
свою клятву!
Крайор был немногословный и уважаемым
десантником, с которым я практически не общался. Он торжественно
покинул строй, сложил руки на груди в жесте аквилы, миновал
двадцать метров открытого пространства и подойдя к ступеням,
опустился, коснувшись коленями плиты из черного дуба, застеленной
алым бархатом.