Каху не нравилось то, что он видел.
«Кодиций дистанцируется от всех нас, ставит себя выше» – не раз и
не два резко высказывался ветеран. Находились и те, кто разделял
подобную точку зрения, но Шарр в их число не входил. Он знал Борея
лучше, чем кто-либо еще, исключая Те Кахуранги и понимал, что за
всем этим стоит удивительный потенциал, пытливый ум,
любознательность и желание проявить себя, но не путем возвышения
над другими, а за счет своей внутренней силы.
Какая-то тень, мимолетное видение
вырвалось из кельи библиария и легко прошла сквозь грудь капитана.
Он не вздрогнул, хотя и ощутил холодное внимательное прикосновение
к своим сердцам. На подобное не следовало обращать особого
внимания. Никто по-настоящему не знал сути библиариев и их
возможностей, это могло быть просто действие меток Изгнания или
что-то еще, что не несло прямой угрозы.
Массивные двустворчатые двери плавно
и беззвучно отошли в стороны, приглашая войти. Капитан так и
сделал.
Облаченный в синий доспех Мк V
библиарий находился внутри, в боковой комнате, служившей ему
своеобразной мастерской. Как и у многих прочих братьев, броня его
была собрана из различных деталей, в частности, шлемом выступал
лежащий в стороне грандхельм от МК III с вертикальной щелью на
лицевом щитке и горизонтальной монолинзой. Кирасу, наручи и поножи
украшал белый узор меток изгнания, а на правом наплечнике
изогнулась акула, образуя острозубый полумесяц в черной пустоте.
Защиту разуму давал капюшон с вплетенными золотыми нитями, сейчас
откинутый на плечи.
После Благочестия Борей изменился,
почувствовал в себе силы и расширил собственные покои, присоединив
к ним помещения, находившееся слева и справа от первоначальной
кельи. «Белая пасть» была внушительным крейсером с множеством
свободного места, так что подобное не стало проблемой. Одно из
помещений Борей приспособил под мастерскую, а второе – под
библиотеку со стеллажами и полками, заваленными инфокристалами,
прозрачными пластековыми листами, свитками, пергаментами и пухлыми
томами. Всем тем, с помощью чего каждый из племени библиарием
оттачивал разум. Артефактов и записей было много, количество
продолжалось увеличиваться, но библиарий лишь начал собирать свою
коллекцию. Там же находились тяжелые, в рост Астартес, напольные
хроно на львиных лапах, с массивным маятником, которые кодиций
вывез с одной из планет в качестве трофея. Шарру нравилось слушать
их солидный звон. Но еще больше ему нравилось смотреть на
внушительный глобус, изготовленным Утулу по чертежам Борея. Глобус
держала подставка из лакированного красного дерева, а изображал он
Священную Терру начала третьего тысячелетия. Планета выглядела как
удивительная голубая сфера, с покрытыми зелеными лесами материками,
равнинами и снеговыми пиками, бирюзовыми морями и океанами. Все это
давно обратилось в прах, ныне родина человечества представляла
собой унылый урбанистический пейзаж. Бейл мог часами стоять
напротив глобуса, скользить глазами по рельефным деталям, читать
давно забытые в Галактики имена и размышлять о том, каким был мир
раньше. Там, на планете, жил Император, там жили предки самого
Шарру, как и каждого человека, чьи потомки теперь раскиданы по всей
Галактике.