Оставив женщин работать в мастерской,
мы вернулись в торговый зал. Зинаут показал мне отчёты о выручке за
последние дни, Рона, как и всегда, с особым умением и любовью
приготовила чай. Но стоило только открыть лавку, а камеристке
поставить поднос с чаем на стол, как звякнул дверной колокольчик,
возвещая о первом сегодня посетителе.
И кого я не ожидала тут увидеть, так
это Роя Нэллада! Зато мастер Каргнаги, кажется, совсем не удивился.
Похоже, он уже понял, что по мою душу сюда может заявиться кто
угодно.
— Мистер Нэллад, — окликнула я
осторожно озирающегося комиссара.
Он сразу поспешил ко мне, на ходу
поприветствовав мастера. Рона слишком громко брякнула подносом и
удалилась — видимо, за ещё одной чашкой.
— Мисс Рейнфрид! Как хорошо, что я
застал вас здесь.— Комиссар остановился напротив, явно не зная,
куда себя деть. Я жестом предложила ему сесть на диван.
— Думала, вы почти всегда в курсе,
где я.
— Может, вы не обратили внимания, но
мне пришлось убрать наблюдение за вами, — посетовал Рой. —
Вышестоящим офицерам очень не понравилось, что я занимаю констеблей
столь незначительным делом. Поэтому я только сегодня узнал, что вы
переехали! Наведываться в дом к вашим родителям не решился. — Он
кашлянул. — И поэтому решил съездить сюда, чтобы узнать, когда вы
тут появитесь. И вот — мне повезло!
Он опустил взгляд на мою руку, словно
хотел коснуться её, но передумал.
— Что-то случилось? — обеспокоенно
спросила я.
— Да, — Рой ещё немного понизил
голос. — Дело в том, что мы нашли Сарику Эббет. И нам наконец
удалось выяснить, кто отец её ребёнка.
Я ахнула, приложив руку к груди.
Каких-то хороших новостей сегодня даже не ожидала.
— Значит, мы можем найти мальчика и
вернуть Сарике?
Рой дождался, пока Рона, которая
принесла для него чашку, отойдёт, и продолжил:
— Боюсь, что это очень непростое
дело. Сарика ничуть не лукавила: тот, с кем у неё был роман, и
правда очень влиятельный человек. Очень. Влиятельный. — Он
вздохнул. — Но я надеюсь на ваше благоразумие и на то, что вы
умеете хранить чужие тайны. На самом деле об этом знает довольно
узкий круг лиц. Но все они молчат. Потому что так… Нужно. Им
приказали. И они не дураки, чтобы разносить настолько опасные
сплетни.
— Я обещаю вам, что никому и слова не
скажу!
На мою долю и так выпало немало
трудностей, чтобы приплетать лишние. Но от нетерпения всё равно
засосало под ложечкой. Воображение сразу принялось рисовать сюжеты
один невероятнее другого.