Я судорожно запихиваю записку обратно в коробку, кладу в сумочку, снимаю повязку и тоже отправляю в сумочку. Мне хочется бросить все это под ноги, меня пугает то, что он так много понял обо мне, что он говорит обо мне то, что я говорю о себе, и то, что я его не боялась. А должна была!
Да, бросить все это. Я нерешительно сжимаю сумку. Но я опасаюсь, что он сейчас наблюдает за мной, и я не хочу его провоцировать. Черт его знает, что у этого ненормального в голове. Оглядываюсь, будто воровка, и почти бегом спешу к своему дому. Мне хочется поскорее спрятаться. Только сейчас я осознаю весь ужас ситуации и наконец чувствую страх.
Я взбегаю по лестнице, пытаюсь вставить ключ в дверной замок. Меня всю колотит, дышу словно загнанная лошадь. Руки трясутся, и я никак не могу вставить ключ в замок. Дверь открывается самом. На пороге бабуля:
– Ты чего скребешься, как кошка?
Я пытаюсь унять волнение, чтобы не разволновать и бабушку. Но она замечает, что со мной что-то не так.
– Так, ты какая-то бешеная, что случилось?
– Все хорошо, бабуль, – целую ее в щеку, скидываю туфли и проскальзываю в свою комнату.
Я закрываю дверь, облокачиваюсь на нее спиной, будто за мной кто-то гонится и сейчас будет ломиться в дверь. Дыхание понемногу успокаивается, и я сползаю по двери на пол.
– Боже, что вообще происходит? – спрашиваю я себя.
Тут же, словно отвечая на свой вопрос, я достаю из сумочки телефон и трясущимися пальцами набираю 112:
– Оператор экстренной службы 112. Что у вас случилось? – слышу я.
«Что я скажу? На меня напали и подарили ожерелье. Только я не знаю, кто это?», – проносится мысль, и я отбиваю звонок.
«Что мне делать? Что же мне делать?», – бормочу я под нос и чувствую, что мой спокойный до этого дня мир осыпается у меня под ногами, а никакого нового мира взамен реальность мне пока не предлагает.
– Аня, – зовет меня бабуля из кухни.
Кухня – место наших посиделок, горячего утреннего кофе и вечернего травяного чая, запахов еды и уюта, света лампы под абажуром. Наверное, это то самое, что мне сейчас нужно, что-то уютное и постоянное. Я вздыхаю, пытаясь успокоить сердце, и иду на кухню. На столе уже дымятся кружки с чаем, бабуля испекла печенье с брусникой, это самый терапевтичный аромат на свете. Она посыпает сахарной пудрой еще теплые печенюшки, я сажусь за стол, обнимаю пальцами кружку.