В доме же Богдан объяснил Юле, что не жил в Канаде и даже не бывал там, а живет в Москве.
– Наверно, это я не так поняла. Или Степа шутил, – нервно улыбнулась Юля (отлично помнившая, что Степа говорил серьезно). – Извините!
От расстройства и неловкости она налила варенье не в розетку, а прямо в блюдце с печеньем.
– Вас извиняю с удовольствием, а Степочке за такие шуточки надо настучать по головке, – сказал Богдан. – Ну, забудем. Давайте лучше о вас. Вы, я вижу, любите оригинальные десерты.
Он поднялся, подхватил пакеты, все еще лежавшие посреди комнаты, и пошел с ними к Юле и кухонному столу.
– А я человек простых вкусов. Я люблю черную икру, – говорил Богдан, выгружая деликатесы. – Красную икру. Сервелат «Идальго» – пожалуйста. Французский коньяк – хороший, я продегустировал. Свежий багет с хрустящей коркой… Кстати, а где мой внук и наследник?
– Он спит, – вздрогнула Юля. – Но если вы… Вы, наверно, хотите взглянуть? Конечно. – Она указала на дверь в «красненькую». – Только, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!.. Тихо.
– Успеется! – махнул Богдан. – Не будем мешать наследнику спать. Что у нас еще? Так, маслины «Гигант»…
На улице начинало холодать. Было почти девять вечера, на деревья и двор ложились сизой вуалью сумерки. Степа приобнял яблоню и уныло раздумывал, что же делать. Босые ноги мерзли, да и тонкая рубашка не спасала от свежего ветра. Долго он так не прогуляет. М-да. А отец, судя по всему, не торопится… И уехать нельзя – в доме слышен будет звук заводящегося мотора. Он сел в «девятку», не захлопнул, а осторожно прикрыл дверь. Через щель тянуло тем же холодом. Включить обогрев, не заведясь, было невозможно. Степа опустил голову на руль и глубоко вздохнул.
Да ёксель-пиксель! Получается, отец его выгнал? Выгнал его из собственного дома?
Подброшенный этой мыслью, он выскочил из машины и понесся к крыльцу, сердито сопя.
Когда он распахнул дверь, Юля и отец сидели за обеденным столом. Юля как раз поднесла ко рту бутерброд с икрой, а Богдан опрокидывал рюмку коньяка.
– Ох ты ёш, в каком ты виде! – изумился Богдан. – С работы – босой?
– Я в сенях разулся, – угрюмо ответил Степа.
– Где ж тебя так колбасило-разукрасило? – Отец встал и обошел вокруг подранного, заляпанного сына. – А Майя говорила, ты агент по недвижимости…
– Да, я агент, – ответил Степа, все больше чувствуя себя идиотом и будучи ничего не в силах с этим поделать.