Поутру он вошёл в приграничное село Дубравка и, усевшись около местной церкви, стал перебинтовывать свои потёртые ноги, на которых, казалось бы, не осталось живого места, а местами воспаление даже вызывало некоторое опасение. Кто-то заслонил ему солнце, и, подняв голову, Борис увидел мужика в сером костюмчике, на лацкане которого красовался маленький серебряный крестик. Можно было сделать скоропалительное умозаключение, что пред ним предстал пусть не сам Господь Бог, но один из его представителей на этой бренной Земле. И этот мужик с крестиком, приятной физиономии в очках, придающих ему ещё больше значимости, на чисто русском языке, как будто у путника на лбу было написано: «Я – русский», с сочувственными нотками в голосе поинтересовался: «Что, товарищ, ножки болят?» Что можно было ответить такому культурному человеку? И наш товарищ таким же сочувственным голосом держал ответ: «Да, товарищ-батюшка, обувь моя совсем износилась». Поп без лишних слов, задушевно и просто сказал: «Давай, товарищ, пойдём обедать, а уж после решим твою проблему!» Конечно, от попа можно было всякого словоблудства ожидать, но этот полностью обезоружил своего оппонента. Поп явно внушал ему доверие, и по дороге он объяснил своему гостю, что они идут в монастырь, нынче возвращённый церкви, где сейчас ведутся работы по отделке, а он является его настоятелем. Они зашли в одну из комнат, довольно просторную и хорошо освещённую естественным светом, где за длинным дубовым столом их поджидала очень приятной внешности пухлая рыжеволосая женщина лет сорока и двое детей-подростков обоих полов, то есть девочка и мальчик, похожие скорее на попа, чем на его сестру. Если верить батюшке, то это была его сестра и племянники, навестившие его по случаю какого-то праздника. Посуда на длинном монастырском столе была простая, из красной глины, но зато обед был шикарным! И супец с галушками мог запомниться на всю оставшуюся жизнь, как, впрочем, и всё остальное, что в этот благодатный день Господь им послал. Детишки засыпали его вопросами о сибирских медведях, о лютых морозах и о всякой всячине, которые батюшка исправно переводил, тогда как попадья почему-то, тяжело вздыхая, роняла горькие слёзы. Особенно забавно она выпучивала глаза, подчёркивая своё несказанное удивление всему услышанному. После обеда доброжелательная хозяйка приготовила гостю шикарную ванну, и погрузить своё израненное тело в такую благость было несказанным удовольствием. Пока гость всё ещё плескался в горячей воде, попадья незаметно принесла ему две новые хлопчатобумажные майки и широкие спортивные трусы, которые обычно надевают боксёры, выходя на ринг, и шикарные сандалии большого размера. В Европе было модно в таких длинных трусах выгуливаться на пляже! Благодаря судьбе и этим людям, он оказался помытым, побритым, да ещё и по последней моде вкованным! Оставалось решить вопрос с ногами, и хозяйка принесла несколько валиков белоснежных бинтов, флакон с йодом и ещё какую-то белую присыпку и лично занялась ногами нашего бедолаги. А он сидел на удобном мягком стуле и буквально тащился от того, что его окружили такой заботой, вниманием и состраданьем, уж больно горестно женщина всхлипывала, утирая каждый раз очередную непрошеную слезу. И вот он, весь в бинтах, в новой футболке, в просторных панталонах, перебинтованный, да ещё в удобных, приятно поскрипывающих сандалиях, наконец-то стал похожим на цивилизованного человека. Для полного счастья ему не хватало лишь карты дорог сопредельных европейских государств, и за ней они вместе с батюшкой отправились в книжный магазин, что оказался на этой же центральной площади столь гостеприимного словацкого городка.