– Это неправда! – сказал я, упёршись в стену лбом. – просто вы мне завидуете, потому что у вас нет таких хороших крёстных!
– Эдуард, замолчи! Сейчас поставлю тебя на горох стоять, будешь знать тогда, как разговаривать со старшими!
– Мама, они говорили про Мерлен гадости-и-и!
– Не твоего ума дело! – низкий голос матери был полон раздражения, и я понял, что если не замолчу, горохом всё не обойдётся, а закончится хворостиной.
Пока читали Библию, я всё ещё продолжал стоять в углу, это было больно, больно и несправедливо, а просить прощения я не хотел, потому что они обидели мою Мерлен, самую добрую и прекрасную женщину на свете, мою обожаемую крёстную, ради которой я готов умереть.
– Встань, Эдуард, подойди ко мне! – голос мамы не предвещал ничего приятного. – Мало того, что ты непослушный, гордый и заносчивый ребёнок, ты ещё упрям, как осёл! Извинись перед своими сёстрами, немедленно!
– Не буду! – я отрицательно покачал головой, после чего получил тяжёлую оплеуху и был отправлен в постель без ужина и благословения.
Уткнувшись лицом в подушку, я шептал себе, что как только вырасту, обязательно сбегу отсюда и заберу с собой Мерлен. Мы будем жить с нею где-нибудь на берегу моря, а все эти люди ещё пожалеют, что так обижали нас, потому что Бог всё видит и всё знает. Он не допустит несправедливости!
С высоты прожитых лет, я часто думаю, в чём же таился корень неприязни между мной и родными? Из всей нашей семьи ко мне неплохо относился только отец, но он так редко и недолго бывал дома, что считался почти что гостем. С годами отношения между родителями окончательно испортились, и папа стал появляться ещё реже: раз в месяц привозил деньги, чтобы мы не умерли с голоду…
– Крёстная, а почему ты не замужем?
Мерлен даже остановилась, посмотрела на меня серьёзно и ответила:
– Почему ты спрашиваешь об этом?
– Нет, ты не думай, я не верю тем плохим людям, которые оговаривают тебя. Просто ты самая красивая на свете, неужели мужчины не видят этого?! Если бы я был большим, то сразу же женился бы на тебе и никому не отдал.
Она обняла меня и крепко прижала к сердцу.
– Знаю, мой маленький рыцарь, ты бы именно так и сделал!
– Так ты и не ответила…
– Что тебе сказать, Эдуард? Как-то не сложилось… – она поправила шляпку, и ветер заиграл её шёлковым шарфом. – И потом, зачем мне какой-то ещё мужчина, когда у меня есть ты! Вот подумай, появился бы здесь чужой дядя, смогли бы мы с тобой вот так откровенно поговорить?