В бумагах из их кейса он разобрал только кое-что. Множество незнакомых значков, специальных сокращений, плохое самочувствие. В низу одного из листов померещилась неотличимая до последней палочки подпись Канибута Н. С. Но вопрос задать побоялся. Они завели разговор с Николаем Сергеевичем о временах учёбы в институте. Узник окончил консерваторию, но спорить не стал, он стеснялся говорить правду и всем рассказывал про театральный институт. Также они вели беседу о безработице, о злоключениях беспризорников, падении нравов, кино, поп-музыке и так далее.
Все трое увлечённо спорили. О Югославии речь не шла, здесь не было смежных позиций. Дверь сопроводила их уход отборным звоном и звяканьем. Николаич привёл на поводке повзрослевшего пятнистого кота по кличке Владик.
– Вискас ему не впрок. – Пожалился стражник. – Как таскал рыбу на кухне, так и в том же духе. Тебе начальство личное распоряжение передало, чтобы ты ни под каким видом стену над кроватью не белил, понял?
– Ага! – Отозвался Ныч. – Китикэт тоже понос даёт?
– Тоже, бедный ты мой. Ну, идём, я тебе яичков сварю. – Кот как будто понял и рванул к выходу.
– Ойх! – Бородатый мальчик, никак не больше десяти лет на вид, взял в руки кисть, окунув её в извёстку. Устал, лёг, не помня во сколько, не раздеваясь. Всю ночь живое тело дышало рядом и щекотало нос.
– Выгнал кота, ваше беспородие, нахлебником обозвал и тюремной крысой.
– Злой, злой. – Усмехнулся тот, намыливая вторую половину стены.
– Мало сказать, недобрый. Он ещё и зажиточный.
– Старый, что ли? Зажился?
– Да ну, тебя. Дочка у него, правда, уже взрослая. Длинноногая девица с пунцовыми губами.
– Марципановая принцесса? – Колинз подмигнул Владику, который раскинулся на одеяле начальник тюрьмы на озере.
– Да, не очень-то. Не сказал бы. Ну, как сейчас модно.
– И откуда же ты, дед про моду узнал?
– Телевизор твой слушаю, вот.
Подскочил на кровати от неожиданности:
– Точно? А когда?
– Через четыре месяца.
– Ой, только не надо этой умилительной материнской улыбки.
– Ну и что. Зато буду прогрессировать в глупости, а, значит,
буду всё счастливее и счастливее.
– Нельзя прогрессировать в глупости. Точнее сказать, регрессировать.
– Умник.
– Молочная ты будешь как корова. – Он, дразня, наставил себе рожки.
Была новая причина болеть голове. Но время они проводили вместе. Он внимательно слушал, как она читает потолку длинные сказки. С закрытыми глазами. Гораздо лучше, альтернатива ночным кошмарам.