Ну а наиболее ценным членом команды, конечно, будет дама – Поуки. Поуки была маминой, когда мама была маленькой, так что она у меня с рождения. При виде нее все мальчики, которых я приводила, неизбежно откладывали тонну кирпичей. Когда я была маленькая, меня не приглашали в гости с ночевкой, если я не обещала, что оставлю Поуки дома. Ее называли «невестой Чаки» и генератором ночных кошмаров. Но я в ней этого не вижу. Я ее люблю и все так же обнимаю себя за шею ее рукой, когда мне нужно утешение – как делала, когда была маленькой. А еще я не уверена, что Поуки – телочка, хотя точно знаю, что количества слез, которым я ее полила, хватило на то, чтобы она полиняла. Она – или он, или оно – прошла со мной все. Поуки набита такой же жесткой соломой, как голова Пенни. И, несмотря на то что я очень гибко воспринимаю ее гендер, я выбрала розовую ткань и кружево, чтобы ее переодели, когда относила ее к кукольному врачу (это что-то). Я сама всю жизнь не очень обращаю внимание на гендерную принадлежность. У нас была – все еще есть – кошка по имени Пенелопа, она живет с мамой и сейчас уже двумя лапами в могиле. Я назвала ее Пенелопой до того, как мы узнали, что она вообще-то мальчик, но имя мы ей менять не стали, и до сих пор зовем ее «она».
За годы у меня перебывало и много других мягких игрушек. У меня есть двухголовый медведь, которого я никак не назвала. Мне его подарил бывший. Мягкий и стремный, как я бы описала саму себя. Я его храню. Он слишком идеален; так бы он сам себя описал. За годы бойфренды передарили мне кучу мягких игрушек. Я из тех, кто стирает все напоминания о бывшем, едва мы расстанемся. Я пытаюсь убрать их «Вечным сиянием…» из своей жизни. Стираю с телефона все фотографии, выкидываю все подарки. Оставляю отпечатанные фотки, но – в коробке в кладовке.
Тот же бывший, который подарил мне двухголового медведя, подарил и огромную – то есть на самом деле огромную – плюшевую гориллу на день Святого Валентина. Мы назвали его Карлос. И не ищите в этом расистский подтекст. Мне просто приглянулось имя Карлос. Мы все шутили, что он мне дарит огромные подарки, хотя квартирка у меня крошечная. Он покупал огромные вещи, которые не вписывались в квартиру, иногда делая это нарочно. Как-то подарил здоровенное растение, почти дерево, из-за которого моя квартира стала вроде тех мест, где любила бывать Джейн Гудолл. Мне пришлось вытащить его на задний двор, а в Нью-Йорке это просто жуткий переулок, где резвятся крысы и жрут все, что ты там сложишь – в моем случае, доски для серфинга.