Последняя мягкая игрушка, которую мне подарил парень, это маленькая лошадка. Моя двухлетняя племянница увидела ее и стала звать «Игого» – это такой звук, который издает лошадь, если вы вдруг выросли в городе. Теперь она спит с Игого, а мне приходится ждать, пока она перерастет это увлечение, но пока у них все серьезно. Надеюсь, с парнями у нее будет не так. Или с девушками. Или, может, она не будет считать себя женщиной. Что бы она ни выбрала, нас все устроит. Или он. Черт, как трудно написать книгу, чтобы на тебя никто не наорал.
Я знаю, вы только начали читать, так что пока еще знакомитесь со мной и, возможно, сомневаетесь в моей преданности этим зверушкам. Думаете небось, что я пишу пафосную фигню об этих старых забавных существах. Но я на сто процентов искренна в своей к ним привязанности. Где закончится моя одержимость ими? Уж точно не в отвратительном нью-йоркском мусорном контейнере, откуда я как-то заставила своего парня их спасать, когда грузчики, работавшие у нас на переезде, совершили страшную ошибку и выбросили все игрушки. (Грузчиков можно понять: у Поуки и правда такой вид, что место ей в темном переулке разоренной войной деревни, а не в симпатичной спальне взрослой тетки.) Вам, наверное, хочется меня спросить: «Эми, ты заказывала партнеру Тильды Суинтон, Сандро, групповой портрет своих зверушек, чтобы запечатлеть их навеки?» Нет, это было бы слишком – то есть погодите, я хотела сказать: да, вашу мать, я это сделала.
Они этого стоят. Все они – потрепанные свалявшиеся куски ткани, сшитые кое-как, но я люблю их больше, чем большую часть своих родственников.
Когда мне было четырнадцать, папа обделался в парке аттракционов.
Произошло это прекрасным летним утром, когда он повел меня и Ким в «Страну приключений» – которая была ровно тем, чем кажется по названию: парком аттракционов, полным приключений, если только вы никогда не переживали настоящих приключений или не были в настоящем парке аттракционов. Я всю неделю представляла себе эту поездку, мечтала о пиратском корабле и качелях. Они, уж точно, были самыми безопасными в парке, но для меня то была самая дальняя граница зоны комфорта. Я любила аттракционы, от которых появлялось чувство невесомости, падавшее из живота до самой вагины, когда аттракцион шел вниз – но мне никогда не нравилось переворачиваться или вращаться, пока не стошнит, и сейчас все еще не нравится. Думаю, можно сказать, что у меня вообще до крайности низкая переносимость страха.