«Я напишу еще одну строку…» Избранное - страница 20

Шрифт
Интервал

Я болен…

Я болен. Осенью ли, прозой
или стихами – все равно.
Заката предпоследний козырь
ложится на мое окно.
Иду ль куда – домой, из дома,
молчу ли, стоя у окна, —
не астма – смертная истома…
Окно. И за окном – стена.
В окне – фонарь, февраль, фрамуга…
Я болен, стало быть, здоров.
И рядом – ни жены, ни друга,
и ветер с четырех сторон.
…А снег коснется сонного окна,
и до окна уже не дотянуться.
И сада оголенная спина
тебя уж не заставит оглянуться.

Пока дышу – надеюсь…

Пока дышу – надеюсь.
Dum spiro spero. Но
смотри, как леденеет
прозрачное окно.
Уже по крестовине
прошелся раз, другой
обетованный иней,
благословенный мой.
Сентябрьские сроки.
Деревья в три ряда…
Роняет свет высокий
вечерняя звезда.

А осень безнадежно хороша!

А осень безнадежно хороша!
безукоризненна ее отделка.
Мелькнет в кустах оранжевая белка…
Что если вдруг – молчи, не лги, душа! —
вся наша жизнь такая же безделка,
как этот мертвый след карандаша?
Но на часах не двигается стрелка,
и так легко дышать… Но что ни шаг —
то тлен и смерть… Пустынная аллея.
Ни мертвый лист, ни беличьи следы
не трогают тебя, и ты стоишь, хмелея
от этой царственной, торжественной беды,
испытывая боль, почти блаженство…
В несбыточном плену у совершенства.

Искусства разветвленный ствол…

Искусства разветвленный ствол,
невидимых корней могучее родство.
Я – крайний лист на самой крайней ветке,
и кровь моя принадлежит листве.
Со мной в родстве бесчисленные предки,
и те, кто будет жить – со мной в родстве.
И смерть моя – умрет одно лишь имя
мое – и жизнь принадлежат не мне,
но тем, другим, – да будет свет над ними! —
сгорающим в божественном огне.

ИЗ СБОРНИКА «ПОСТСКРИПТУМ»

Смерть, как парус, шумит за кормой…
Г. Иванов

Каждый день – одно и то же…

Каждый день – одно и то же:
трудно жить в краю чужом,
даже в зной – мороз по коже,
будто в погребе сыром.
Дом уснул, и дверь закрыта.
Как же нам с тобой уснуть?..
Даже если жизнь разбита,
говори мне что-нибудь.

«Крапива» – красивое слово…

«Крапива» – красивое слово.
Кругом – лопухи, лебеда…
А в небе – из льда голубого —
шальная стояла звезда.
Стояла над домом и садом,
и в лунном ее забытьи
все то, что казалось нам адом
(свети, дорогая, свети!) —
невнятные шорохи, звуки
бессмысленной жизни земной
в преддверии долгой разлуки
наполнились вдруг тишиной.

Мы завершаем жизни круг…

Мы завершаем жизни круг,
глядим по сторонам тоскливо
Следующая страница