Я думал об этом в течение целого месяца. Там была возможность найти следы нашего дирижабля, следы шести наших товарищей, которых я видел исчезающими в небе Арктики три года тому назад. В самом деле, я никогда не осмеливался сформулировать мысль, даже себе самому, о том, что была некоторая реальная надежда иметь возможность прояснить тайну их судьбы. Но была только эта возможность, и я чувствовал себя обязанным прийти туда и посмотреть там, даже если имелся к тому лишь один шанс из миллиона, чтобы разыскать что-нибудь [42, с. 160].
После неудачи у берегов Земли Александры плавание утратило для него всю свою привлекательность. «Оставшийся один на один со своим чувством унижения» Нобиле проделал обратный путь и к 20 августа был уже в Москве.
Кстати, на ледоколе он встретил Папанина. «Низкорослый, но крепко сложённый, с круглым, румяным, улыбающимся лицом, с живыми, сверкающими умом глазами», «…весёлый южанин из Севастополя, был, несомненно, самой привлекательной и романтической фигурой на борту…» [42, с. 150].
Как и было условлено, после возвращения в Москву Нобиле пробыл в СССР до 30 сентября. Всё это время он провёл в совещаниях и встречах с советскими инженерами, которых консультировал по части конструирования и производства дирижаблей различных типов, перспективным планам дирижаблестроения, строительству дирижабельных баз и вообще по всем вопросам, связанным с воздухоплаванием и дирижаблестроением.
Обсудив с сотрудниками БОСЭД проект генерального плана и производственной части «малой» базы на Долгопрудной, он нашёл выбор места неудачным – по причине бездорожья и слишком глинистых почв. Однако работы уже начались, и обратного пути не было. К тому же вокруг Москвы имелось не так много свободных земель, и перед тем как предпочесть долгопрудненский вариант, дирижаблестроители осмотрели около двух десятков участков, которые в принципе можно было получить.
Инженерам ЦАГИ Нобиле дал ценные советы относительно двух проектируемых мягких дирижаблей; в МАИ прочёл несколько лекций для студентов и инженеров; побывал и на заводе «Каучук», где объяснил работникам баллонного цеха тонкости производства прорезиненной материи для оболочек.
Итальянский гость честно и щедро делился знаниями – его беседы, консультации и лекции оценивались как исключительно подробные и содержательные, тщательно стенографировались.