– В мире столько злых духов, что не обязательно во все их верить! – объяснил мне один черемис.
Так что христианский бог лишь дополнил и без того многочисленный пантеон их божеств. При этом черемисы до сих пор продолжают совершать в лесах свои древние шаманские обряды. Они боятся невидимых взору злых духов, которые пытаются подобраться к человеческой душе, чтобы съесть ее или обречь человека на страдания. Некоторые из нас верят в загробную жизнь, в отпущение грехов за раскаяние, но примитивным и ограниченным черемисам все это совершенно чуждо. Они устраивают жертвоприношения, поскольку признают свое бессилие перед природой, которую, не понимая, обожествляют. Они, как и все отсталые народы, считают бога жестоким и античеловечным. Когда они женятся, то, прежде чем отправиться к русскому священнику, посещают своего колдуна. Если супруги хотят развестись, их привязывают спинами друг к другу, и старейший сельчанин разрезает веревку ножом. Считается, что после этого они совершенно свободны.
На пристанях Казанской губернии часто можно встретить чувашей, народ тоже довольно ярко выраженного финского типа. Они переняли одежду и привычки от русских, и потому их с ними часто путают. Смирного нрава, они стараются как можно меньше привлекать к себе внимание.
Татары, напротив, не отличаются скромностью. Их численность в этих местах доходит до полутора миллионов человек. Они хорошо сохранили свой расовый тип, почти не испытав влияния других народностей. Склонные к торговле, они живут в городах, сельские жители землепашеством не занимаются, а тоже промышляют торгом и ростовщичеством, добившись в этом превосходных результатов.
Казань встречает прибывающего в нее путешественника низкими и грязными берегами, на которых стоят на сваях почерневшие дома. У причала торговцы криками зазывают купить у них предметы религиозного культа, картинки, пирожные, хлеб, молоко, колбасу. Нищие и калеки демонстрируют всем свои ужасные язвы и раны. Экипажи, предлагаемые гостям города, кажется, попали сюда из далекого прошлого – настолько они разбиты, отвратительны и неудобны; кучера, судя по их чудовищной неопрятности, видимо, еще старше своих повозок. Вытерпев езду по усеянной рытвинами дороге и насмотревшись на огромную мрачную равнину, странник, в зависимости от погоды покрытый грязью или пылью, в конце концов прибывает в гостиницу, расположенную на главной улице