Заедали мы хлебом с луком
Водку горькую, как вина,
Да с попутчиком одноруким
Откровенничали спьяна.
Он в чеченские войны – в обе,
Отличился не раз, потому
Загудел в полинявшей робе
По этапу на Колыму.
Впрочем, в лагере не терялся,
У хозяина под рукой,
Коль помилования дождался
Ради преданности такой.
После зоны был влёт устроен
Меж подобных крутых ребят,
Знающих, что они герои,
И не знающих, что творят.
Ну, а те, пусть в него стреляли
Под Аргуном и Ведено,
Компаньонами в деле стали,
Если дело у них одно.
С видом тёртого полутяжа,
С шеей бычьей величины
Он обслуживал с ними даже
Категории «А» чины.
И под песню про грады в поле,
За распятых мальчишек встав,
Кровь чужую по личной воле
Лил у Марьенки и Витав.
Окропив и своей немало
Чернозёма и простыней,
Он, заштопанный как попало,
Едет к матери, жить при ней.
Ни семьи и не счёта в банке,
Без руки, но с двойным свищом.
И приняв по последней банке,
Мы уснули. А что ещё.