Андропов смотрит
холодно и твёрдо. Он, безусловно, понимает, куда я клоню.
Криминальную бучу я устрою довольно легко, а вот провокации
диссидентов и «врагов народа» не по моей части, это ему самому
придётся организовывать.
– А ещё ведь и
голоса вражеские могут обо всей этой грязи на весь мир
раструбить.
– Могут, –
соглашается Андропов. – Но для репутации товарища Романова это было
бы крайне скверно.
– Ещё бы. Эта
история была бы похлеще празднования свадьбы в Эрмитаже. Надеюсь,
ничего подобного не случится.
– Я тоже, – кивает
Андропов.
И оба мы понимаем,
что именно так всё и произойдёт – и провокации, и вражьи
голоса.
– Так почему
именно через пять месяцев начнутся перемены? – повторяет он
вопрос.
– Боюсь, Михаил
Андреевич Суслов в это время нас покинет. Нужно, конечно, быть
настороже, держать под рукой бригаду скорой помощи, да вот только я
точную дату не помню. Конец января и всё. И то могу ошибиться. Я же
не готовился к переброске, так что все предсказания основываются на
обычной эрудиции.
Мы снова
молчим.
– Юрий
Владимирович, – прерываю я паузу. – Вы простите меня за прямоту,
просто время работает не на нас… Вы планируете проводить
реформы?
– Пока рано об
этом говорить, – строго заявляет он. – Ещё не сезон. Надо сначала
стать тем, кто может проводить эти самые реформы. А до этого
времени наши контакты будут сведены к минимуму. Полагаю, ты
понимаешь смысл этой предосторожности.
– Ну, да. Я
неожиданно стал токсичным, и вы не хотите рисковать положением,
демонстрируя, что общаетесь со мной.
– Прямолинейно и
не совсем точно, но близко, – немного недовольно отвечает он. –
Суслов сейчас поймёт, что ты остался без защиты и начнёт тебя
добивать.
– Но если и вы
покажете, что не заинтересованы во мне, он, теоретически, может
своего добиться, – усмехаюсь я. – Или вы меня хотите ему
скормить?
– Не добьётся, –
кивает Андропов, и мне приходит мысль, что, возможно, как раз этого
он и хочет, потому что хрен его знает на самом-то деле, что у него
на уме. – Если будет повышенную активность проявлять, мы его на
этом его и срежем.
Может, все эти
реформы ему и даром не нужны? Сольёт меня сейчас, отступится, а
Суслов оттопчется на моих косточках по полной программе.
– Не добьётся, –
повторяет Андропов. – Не высовывайся, занимайся своими делами и
никуда не лезь.