- Доброе утро, дочь, надеюсь, ты хорошо спала этой ночью. - Моя
мать, Сессиль, невысокая женщина, уже почти сорока лет, с
каштановыми кудрями, завитыми по южным манерам. Ее солнечно-светлые
глаза скрывались под чистыми стеклышками очков. Мать, казалось,
чувствует себя в присутствии бывалого воина не в своей тарелке,
неуютно прижимаясь к дубовым шкафам и укрываясь с помощью своей
шали, сотканной из серебряных ниток. Я почтительно кивнула ей,
нерешительно глядя на Годрика, держащего шляпу передо мной. Мне
было не по себе от него, казалось, будто глубоко в душе, он
разлагался, постепенно умирая… Это и его странное, бодрое
поведение, вызывали во мне диссонанс и смятение, которого я не
знала уже давно. Я легко могла раскусить характер слуг, видя в них
простых болванчиков, знала, как думает собственная семья, но понять
магистра оказалось сложнее, чем всех их вместе взятых. Я не видела
взгляда, интонация не сочеталась с характером, ход его мыслей мне
не был известен и ясен… Еще никогда я не чувствовала себя столь…
беспомощно перед приезжим человеком.
- Твоя дочь такая же решительная, как и сыновья, Тиер… Но то и
неудивительно, вам приходится вертеться на войне еще более
жестокой, чем наша. - Годрика, хрипя, рассмеялся, одевая на меня
шляпу отца и поднимая козырек так, чтобы видеть мой взгляд. Его
глаз сверкнул кровью и странным сиянием. Красные вены напряглись,
та дымка, которую я приняла за слепоту, оказалась чем-то иным…
рассеявшимся, чтобы показать мне чёткие очертания его зрачков. -
Демоны не завелись, Лизастрия?
- Н-нет, сэр… - Я попыталась отойти, но взгляд магистра оказался
сильнее, чем моя воля. Беспомощно застыв перед ним, я чувствовала
полное повиновение и бессилие, но я мужественно стояла, не
шелохнувшись и не упав, стойко выдерживая странные нападки, пока
отец не вышел вперед, кладя руку на плечо и укрывая от взгляда
Годрика. Я почувствовала облегчение, тут же прижимаясь к нему и
обнимая, опасливо пряча взгляд от магистра. - Я не одержима… - Еле
слышно пробормотав это, я сильнее сжала торс отца, не желая больше
выходить вперед и геройствовать. Мне было слишком страшно смотреть
на Годрика, чувствовать ту пустоту и отчуждение, что таилось в
самом его естестве. Казалось, будто смерть отторгала его, не желая
забирать к себе в царство, в тоже время, жизнь уже покидала
Годрика, невзирая на то, что его это ни капельки не волновало.