– Или тебя отчисляют из университета. И мою дочь ты больше никогда не увидишь, – договаривает Романов, даже не пытаясь выслушать мои возражения. – Мне жаль всех тех кошечек и собачек, которых усыпят только потому, что ты так сильно дорожишь своей невинностью. Я тоже ею дорожу, поэтому готов заплатить очень много.
– Сколько?
– Мне нравится начало разговора, – хмыкнул Романов, поглаживая мою шею подушечками пальцев. – Я оплачу твою учёбу за год и долги приюта, как обещал. Ты сможешь продолжить получать образование, бездомные бедняжки останутся живы. Этого достаточно?
Близость Романова мешала нормально соображать, но разве было о чём раздумывать? Других вариантов нет и не предвидится. Нужно соглашаться, пока и этот благодетель не передумал.
– Как долго мы будем... – Я замялась, не зная, какое слово подобрать вместо "трахаться".
– Десять дней меня вполне устроят. Если у тебя есть другие варианты, где поднять столько бабок за такой срок, говори сейчас, не трать моё время понапрасну.
Надеяться, что Романов бросит меня после первого же секса, было глупо, но вероятность всё же была. Лучше не думать о том, что будет, если я не понравлюсь ему в постели. Он же не заставит меня в таком случае вернуть ему всё до копейки?
В дверь снова позвонили, и Романов отпрянул от меня, чтобы открыть дверь. Он уже чувствовал себя здесь хозяином, поэтому я не удивилась. Судя по голосам в прихожей – пришёл тот самый мастер.
Наш разговор с Егором Васильевичем прервался на полчаса. Этого времени мне не хватило, чтобы смириться со своим решением. Я вроде бы понимала, на что иду, но совесть и гордость отказывались принимать этот выбор.
Мастер ушёл, а я как была в растерянных чувствах, так и осталась.
– Что ты решила, Женя? – вернулся на кухню Романов.
– Я согласна, – упавшим голосом подписала себе приговор.
– Держи ключи, – протянул мне их мужчина. – Один я оставлю себе. Собирай пока вещи. Вечером я заеду тебя навестить.
Я забрала ключ от нового замка, чувствуя, как слёзы подступают к горлу. Я надеялась на ещё какие-то подробности, что мы обсудим более детально наши отношения, но Романов действовал так, будто купил не человека, а вещь. Даже при покупке мебели человек ведёт себя более эмоционально, а этот....
Он не обрадовался, не удивился, будто заранее знал, что я соглашусь. Может, так и было.