Ардан чувствовал эту вонь. Ощущал, как бредут по тротуарам,
исчезая в снежных вихрях, призрачные лапы и пасти ужаса, ищущего
свою законную добычу. И, может, если бы юноша потянулся, открыл
разум, то услышал бы осколки его имени. Столь же омерзительного,
сколь и могущественного.
Арди не стал.
Он сидел на переднем сидении и, раз за разом, листал гримуар,
будто надеялся, что это поможет лучше запомнить и без того
зазубренные печати. Всего несколько. Две защитные. Две атакующие.
Остальные он так и не успел довести до автоматизма.
Да и некогда было.
Милар курил и крепко держал руль. Алиса молча смотрела в окно;
сидевшие справа и слева от неё оперативники - Урский с Эрнсоном,
порой переглядываясь, тоже хранили тишину.
Как и столица.
Она обволакивала их автомобиль мазутом ночи, окончательно
рухнувшей в темную пропасть, попутно сдавливая и сжимая грызущим
сталь холодом зимы, укладывая под колесами пустынную, ледяную
проезжую часть.
От прежнего бурлеска света и ощущения нескончаемого праздника
жизни не осталось и следа.
Они пересекли широкий мост и оказались по ту сторону Ньювы, на
острове-районе Бальеро. И если в первый раз перед глазами Арди
развернулось зрелище, достойное историй его дедушки, то теперь
впереди распростерла объятья замерзшая, черная пустошь.
Дома, изрисованные ледяными узорами, укутанные снежными шарфами,
стояли мрачными изваяниям, лишь изредка мерцая робкими огоньками
каминов и свечей. На улицах не встретишь ни веселящихся прохожих,
ни дорогущих автомобилей; модные рестораны и кафе закрыли двери,
бары опустили решетки на окна, а кино и обычные театры и вовсе
вывесили объявления о том, что их охраняют частные компании.
Бальеро будто из центра несмолкающего гомона обернулся грузной,
неприветливой крепостью.
Свернув на Четырнадцатой улице, они остановились около особо
ничем непримечательного, по меркам острова святого Василия и
Бальеро, дома. Два этажа, сложенные из красного кирпича с фасадами,
украшенными лже-бортиками из белого мрамора; кариатидами, держащими
козырьки и парапета на крыше в виде изящных изваяний. Придомовая
территория состояла из небольшой лужайки, уснувшей под слоем снега,
разрезанного гранитной дорожкой, примыкающей к кованной ограде,
около ворот которой и заглушил двигатель Милар.
- Угол четырнадцатой улицы и проспекта Дев, - на манер
контролера в трамвае, произнес капитан. - Ваше здоровье,
коллеги.