Но и старую одежду Плехов выкидывать
не спешил – нужно же в чем-то работать, не в новой же?!
Комната, которую определили Кану для
проживания, располагалась в конце коридора мансарды.
— Это лучше, чем все остальные, -
пояснил ему Седрик, - Тут два окна: побольше – во двор и поменьше –
на степь смотрит. Летом в мансарде жарко, а здесь ветерком будет
комнату продувать.
Комната была чуть побольше, чем у
девчонок-подавальщиц. Но если учесть то, что жить он тут будет
один, то и вообще – «куда с добром!».
Мебель сюда выбирали со всей
мансарды, ибо со второго этажа притащить что-то громоздкое было
весьма проблематично. Очень уж лестница была узкой и весьма
завитой. Но все же выбрали: кровать, подлиннее и пошире девичьих,
да и покрепче; стол – по виду самого разного назначения. За таким и
поужинать можно, а можно и учебой заняться. Платяной шкаф, пара
стульев да умывальник в углу, за шторкой. Казалось бы – довольно
бедно, но уж лучше так, чем жить в общей людской на первом этаже по
соседству с кухней.
Девчонки, которые наводили порядок в
его комнате, пообещали ее чуть приукрасить всякими нужными
предметами, чтобы стало еще более уютно.
«Лишь бы не розовые слоники-котики и
прочие «милые девичьи безделушки»!».
Кстати, девушки, проявив бурную
энергию в плане обустройства Кана на новом месте, получили свою
долю «славы». Седрик вдруг прошелся по комнатам мансарды, почесал
затылок и потребовал привести все комнаты в порядок:
– Вдруг ближе к осени поток
купеческих караванов в Степь увеличится? Будет куда селить
постояльцев!
Девчонки бурчали, что вот уже пару
лет эти комнаты никому не нужны и пустуют, но делать было нечего –
«Инициатива наказуема!». Даже здесь, в мире грез Плехова.
К подавальщицам Седрик волевым
решением присоединил в работе и горничных, что тех не обрадовало
тоже. Сознавая, что именно он послужил причиной получения такой вот
«сверхурочной» работы, Плехов впрягся помогать девушкам. И теперь с
утра и до вечера таскал по лестницам ведра с водой, и назад –
вытаскивал мусор, помои и прочее, что оказалось сломанным или было
просто лишним.
Генеральная уборка, проведенная в
мансарде по требованию «старого пенька», как частенько поносили
вполголоса девушки Седрика, плавно переместилась на второй этаж,
который сейчас тоже пустовал – постояльцев несколько дней уже не
было.