Другого развлечения не было, ведь на
этом мире температура уже приближалась к нулевой, а местное
отопление и охлаждение работало исключительно на абсолютно чистой
энергии, без использования еретических технологий и... в общем,
температура была как и на улице из-за вечно открытого окна
бетонного саркофага.
Ложиться здесь было никак нельзя,
застудить спину – раз плюнуть. Однако я тут уже был не в первый
раз, поэтому аккуратно подвернул нижнюю часть своего плаща и поджал
ноги. К слову о плаще, это штука имелась у всех и напоминала чем-то
плащ из ОЗК. Правда у нас они тоже были кастомные и сделанные под
ключ в полевых условиях. Но суть в том, что они хорошо защищали
тело от ветра, не промокали и в целом хранили тепло очень
хорошо.
Поэтому замёрзнуть на смерть я не
должен. Если конечно температура не начнёт опускаться ниже нуля.
Тогда без спальника будет тяжковато, как и вымотанному ранами и
голодом организму возможно станет проблематично удерживать тепло и
согреваться самостоятельно. И хоть я тут два дня, но без помощи
порой выжить затруднительно.
– Коршун? – открыв окошко, спросил
надзиратель.
Я тут же снял капюшон и поднял
голову, чтобы он увидел моё лицо. После этого он мне через это
окошко бросил небольшой свёрток и захлопнул это самое окошко. Вот с
одной стороны все мы тут конченные мрази, которых бы расстрелять,
да и дело с концом. Казалось бы, такое общество в целом не должно
существовать по определению, ведь оно тут же сгниёт в бесконечном
круговороте беспринципной анархии.
Однако ни анархией у нас не было, ни
беспринципными хемо-псы не являлись. Правила существовали, хоть и
отличались от нормы, а также порой менялись. Если ты сильный, ты
мог просто заявиться к другому хемо-псу и забрать у него, скажем,
его ранец. Ты бы сделал так раз, два, а потом они бы собрались и
грохнули бы тебя. Хотя большинство как раз боялось отморозков вроде
меня. Для очень многих здесь собственная жизнь одновременно и
значила очень много, что они готовы были и товарища кинуть, а с
другой... когда дело доходит до красных черт, то начинается
мокруха. Почему? Как так получается? Всё просто, терпил среди нас
немного, ведь терпилы остаются на Савларе.
Так вот, к чему я это всё. Несмотря
на всю ту гниль, что была в наших душах, я вот Медведю помог,
загнав свой ранец, Гниде помог, за Шакала и даже за Крыса впрягся
бы. Потому что они наши. И меня они считали своим. Поэтому пока
большинство ублюдков сидели в карцерах в одиночестве, то мне вот
подгон был сделан. В свёртке как раз противосполительные были, без
которых я и ноги лишиться могу.