А будь я мудаком, что за свой отряд
не отвечает, своих не уважает, то хрен бы они запарились давать
взятку надзирателю. Даже думать обо мне не стали бы. Интересно, а к
Кувалде этой хоть кто-то подачки носит? Наверняка, она же тоже не
дура и не вчера родилась. Понимает, что и как работает. И из-за
этого я переживал.
– Эй, выходи, – через тридцать шесть
часов дверь моей камеры открылась снова.
– А не рановато? – удивился я,
глянув на надзирателя.
– Иди давай, – рыкнул
надзиратель.
Нынче что-то с дисциплиной совсем
всё туго, раз аж двенадцать часов я не досидел. Однако это меня
радовало, как и то, что я был выпущен раньше Кувалды. А когда я
вышел из центра, то обнаружил рядом с гауптвахтой целую группу
побитых псов. Кажется они затеяли массовую драку.
Пройдя ещё дальше я заметил как псы
несли трупы, кажется комиссар провёл парочку показательных
расстрелов. Да уж, видимо совсем его до ручки довели. Но ничего,
всех не расстреляют, город-улей всё никак не хочет сдаваться и за
каждую улицу умирают сотни. А улиц этих... тысячи и десятки тысяч.
Хотя сам факт того, что в таких условиях всё равно расстреливали
говорил о том, что командование уже нехило так разозлилось на
нас.
Впрочем, это ничего не меняло и
быстрым шагом, скрипя зубами от боли в ноге, я отправился в нашу
располагу. Весь лагерь находился в пригородской зоне, среди руин,
траншей, блиндажей и всякого такого. Ну и парней я своих нашёл как
раз в одном из блиндажей, с плотно закрытой дверью, сделанной из
лома. Постучав быстро три раза, затем два раза медленно, я дал
знать, что в дверь стрелять не нужно.
– Ты чё так рано? Думали уже
кувалдовцы припёрлись свинца пожрать, – хмуро ответил Гнида, после
чего быстро запустил меня внутрь, махнув рукой Крысу, который
всегда находился снаружи и давал сигналы по воксу.
– Частота новая? – спросил я, заходя
внутрь и чувствуя запах спирта.
– И условные сигналы тоже, –
произнёс Шакал, что сидел рядом с койкой тяжело дышащего
Медведя.
Медведь был совсем плох. Правую руку
ему ампутировали по локоть. Правый бок был перемотан бинтами, что
промокали каждые два часа и менялись Шакалом. Рана гнила без
остановки, это, к слову, нормальный процесс. Иммунитет работает,
организм убивает лишнее и с помощью гноя выводит наружу.
Ненормальным это становится, когда воспаление оказывается причиной
лютой лихорадки, а организм перестаёт справляться сам и есть риск
потерять сознание и более никогда не очнутся.