– Что своей смертью не помрёшь? – он
ухмыльнулся.
– Что куча трупов будет неизбежно
увеличиваться…
– Ладно, Миша, – вздохнул леший. –
Отличная сделка.
Скрепили рукопожатием.
Хоть какое-то знакомство, хоть
какая-то полноценная связь. Теперь вот по поводу добычи переживать
не нужно – уже хорошо. Приноси все ему, а он пусть сам хлам
разбирает.
Почувствовал себя лучше.
Подходил к гномам по очереди. Над
каждым мертвецом рукой проводил, дар активировал.
Магия через поры вытаскивала щепотки
моровой пыли. Появлялся синие частицы, и они тут же под
воздействием волшебства в маленькие лазурные шарики собирались.
– Крутой фокус, – кивнул Ильич. –
Удобно, и пачкаться не нужно. С живыми сработает?
– Нет.
Передал шарик лешему – то его добыча.
Мне чужого не надо, и так хорошо, что помог. Уж не знаю, как дело
могло повернуться в ином случае.
С трех шариков получилась где-то одна
мера или грамм.
На то, чтобы сформировать
перворанговую маг-сферу в груди и базовые каналы нужно
было десять мер моровой пыли.
Математика простая… Чтобы стать магом
нужно убить тридцать таких норвежских цвергов. Ну естественно если
дар есть.
Попробуем найти другой способ.
Опять же, если время есть, то дар сам
сформирует серую сферу. Но у меня времени не было. Где-то там ждал
Император.
Вообще у всякого магического создания
есть внутри моровая пыль. Когда существо теряет свою суть, маг
может пыль эту вытащить. Она есть и в добрых, и в злых, и в живых,
и в неживых созданиях, и в разумных, и в звероподобных. Но добрых
созданий мы убивать не будем. Абсолютно не наш путь: ведь если
убивать добрых, то в мире очень скоро вообще ничего доброго не
останется. Все добро ты разменяешь на моровые граммы. А люди, как
известно, в добрых делах не особо и помощники…
Жертва домогательств – фигуристая и
изящная. Пригляделся: безумной красоты девушка, хотя вся косметика
и потекла.
Губастая, глазастая, с длинными
рыжими волосами.
Светлая и мягкая, точно маленький
цветочек божественного сада.
На ней черное шелковое платье до
колен.
Хмурился: какого мора она вообще тут
забыла?
У меня волосы дыбом встали. На
пояске, который идеальную талию подчеркивал, тяжелящие золотые
бляшки со сложными узорами. В ушах – серьги с крупными
изумрудами.
Огляделся.
Усмотрел ближайшего местного: кривой,
забуревший под солнцем работяга, что аккуратно отливал на стену
соседской пивнухи.