нежити активно
елозили, крылья безнадёжно трепыхались – зрелище гнетущее
впечатление производило.
Вообще должен отметить, эти гули –
сволочи крайне хитрые.
Соображают чего-то там.
Когда мы встали в тридцати шагах от
корабля, домовой спросил:
– И просто так туда
заберемся? Они ж против будут… Начнут нас своими «аргументами»
рвать. А это больно.
– Не знаю пока, еще думаю над
вариантами, – в этот момент к нам два гуля бомбами с «вороньего
гнезда» десантировались.
И все так быстро. Я совсем не ожидал.
От того с перепуга первого сразу же огненной
волной сжег. Даже рассмотреть не успел – до рыжей корки
изжарил.
Вонючий дым заполнил пристань.
А вот второй раскидал нас в стороны с
необычайной легкостью.
– Сука-ааа!
Клетка упала в стороне, с нее ткань
слетела.
Серый монстр с длиннющими
когтистыми руками. Костлявый и верткий, страшный и
слюнявый…
Он рыбьими глазами по округе рыскал.
Руками размахивал, как молодежный танец натанцевывал.
А что более раздражающе – без
остановки рычал.
Меня приложило грудиной о пристань –
и вместе с воздухом желание драться вышло все…
Кузьмич поднялся, перекрестился и с
криком:
– За Батюшку Петра! – кинулся на
мертвеца в отчаянной атаке.
Сабля над головой, рожа кирпичом.
Не помогло.
Семён отлетел с разбитым носом. Гуль
его лбом бортанул.
Затем упавшего домового, как мячик,
пинал и с пристанских «деревяшек» скинул.
Вид Кузьмич, перед тем как в воду
плюхнуться и на дно пойти, имел крайне возмущенный.
Я понимаю его.
Хотел было силовым
снарядом в спину ударить, но пока поднимался, кряхтел –
так ничего сделать и не успел.
Гуль подлетел вплотную, лязгнул у
моего лица пастью вонючей – пеной смрадной забрызгал.
Чуть не вывернуло.
Еще когтями по мне вдарил. В лоскуты
мотокуртку порвал. Но одежка добротная спасла. Я вывалился из
лохмотьев, перекатился в сторону, наткнулся животом на клетку, и в
панике швырнул ее в мертвеца…
Живность, чуя подлость, тут же
остервенело забилась внутри.
А когда гуль взял эту клетку в руки,
показалась Козодой глянул на меня как-то по-особенному, будто
взглядом спрашивая:
«Ты серьезно?».
А я что?
Страшно же… Он быстрый, вонючий и
когтистый. Все в бою сгодится.
Мы ж его кормим – пусть
отрабатывает.
Гуль увлекся клеткой, потоком пены
заливал решетку. Елозил по ней когтями, бряцал – звенел и в итоге
все-таки просунул туда когтистые пальцы.