–
ничего страшнее там быть не может. Да и в целом похоже
домовой закаленный боями тип.
– Подхватишь клетку и веди. Нужен
уютный какой-нибудь закуток. Там их и встретим. Ты спрячешься, я
беседу добеседую, а потом бей.
– А если их человек пятьдесят
будет?
– Ну тогда – все. Считай,
добегались.
– Ладно. Засада – это в любом случае
Богоугодно… Так все батюшки учат.
Мы побежали.
Кузьмич далеко не уводил. На две
минуты от пристани оторвались и в ближайшую подворотню
забежали. Три дома, выходы, перегороженные дощатыми стенами; всего
одна арка прохода.
Идеально.
Только вот растревожили
дамочку-домовую, которая одежду развешивала на бельевой
веревке.
Она прокаркала что-то, крикнула
истеричное “Убивают!”, злобно пошипела, швырнула в нас горсть
земли, затем скрылась в доме.
– Что с ней?
– Павловна, – терпеливо объяснял
Кузьмич. – Она ебукентий полный.
Указал домовому, чтобы спрятался
сбоку между деревянных колон среди старых ящиков. Получалась
отличная позиция для стрельбы. Он залез туда с клеткой (ее поглубже
запрятал) и магострелы подготовил.
Я встал на самом видном месте, сложил
руки на груди.
Ждать пришлось недолго.
Шесть минут, но от
героическо-бунтарской позы устал. Сел на корточки… В итоге так они
меня и застали – тут же поднялся, колени опасно проскрипели. Злобно
сплюнул, только впечатление все испортил. Да и мор с ними, один
хрен всех убивать…
Шесть бандитов самого бандитского
вида: кривоглазые, кривозубые, с татушками карточных восьмерок и
десяток на шеях.
Картежники.
Разодетые в кожу, с саблями, с
магобоями. А вел их маг Горских.
Его я по памяти Михаила помнил
хорошо: усатый дядя Дима, с вечно скучающим лицом – нудный
тип, мордой напоминающий бульдога.
Сейчас он в бриджах и пурпурной
шелковой рубахе, с короткими рукавами. Модник долбанный…
Удивительно, что ему никто в морду не дал.
Хотя, а чему удивляться? Он такой
гоп-комиссией уважаемых мордоворотов сам кому хошь в морду
даст.
Он не родственник, просто так
повелось – все в поместье называли его Дядя Дима. Он не
дядя. А так может и не Дима даже.
– Хватит бегать, Михаил, – сказал он
устало. – Ты окружен. Неизбежное – неизбежно. Смирись. Сложи
оружие. Сдайся – ссохнись.
– Так я и не бегаю. Вот стою. И
знаешь, мудрые люди советуют: «не дай себе
засохнуть».
– Дам тебе и свой совет – никогда не
слушай чужих советов.