– Видишь, – торжествующе произнес Асмодей, – он уже практически
такой, как мы. Всего за несколько часов!
– Мишка... – я шагнул к нему, – что они с тобой сделали...
– А что они со мной сделали, – ответил Мишка, – чего я попросил,
то и сделали. А я сделал то, чего просили они – сейсмограф отключил
и отравы сонной тебе подсыпал. Все, как договаривались!
– Вот оно что, – сказал я, чувствуя, как у меня сжимаются
кулаки, – кто бы мог подумать...
-То-то и оно, – произнес Мишка-рептилоид, – никто не мог на меня
думать. Привыкли: Мишка пойди туда, Мишка пойди сюда, сделай то,
сделай сё... и никто не спросил, нравится ли мне это! А мне
хотелось наоборот, чтоб не я бегал, а вокруг меня бегали! А я ими
командовал!
– Неужели теперь будешь командовать? – поинтересовался я.
– Будет, – успокоил меня Асмодей, – каким-нибудь маленьким
начальничком мы его сделаем. У маленьких начальничков обычно душа и
так рептилья, так что справится. Эта работа для него.
– Ублюдок, – сказал я Мишке, – объяснил бы князю, что не хочешь
быть адъютантом, и он бы тебе нашел другую работу или вовсе
отпустил тебя на все четыре стороны.
– Князь – он тупой, – осклабился Мишка, – у него власти вон
сколько, а он от нее удовольствия никакого не получает. Живет без
роскоши, почти как простолюдин, золота не любит! Доводилось мне
бывать у некоторых бояр, так там все убранство золотое, стоишь в
комнате и глаза прикрываешь, смотреть невозможно, одно вокруг
золото, отблески слепят. А где это у князя? Правильно, нигде! Шатер
золотом не обшит, посуда не золотая… даже унитаз, стыдно сказать,
не золотой! Жуть! И к людям хорошо относится, хоть и строг бывает!
Но спроси, много ль народу в Сибирь незаслуженно отправил? Да
никого! И не казнил никого, кроме душегубов-разбойников! А хороший
начальник в плохом настроении должен лютовать! Но этот… стыдно
подчиняться ему! Где у него начальственная гордость? Разве его
взгляд говорит – "я тут главный, а вы – никто"?
– Все, хватит, поговорили достаточно, – проворчал Асмодей, –
уведите.
Когда ящеры в белых халатах и Мишка скрылись за дверью, из
которой пришли, Асмодей снова повернулся ко мне.
– Вот видишь, он правильно рассуждает. И жить теперь будет
правильно, то есть, как мы. Бери с него пример и соглашайся на
процедуры!
– А если я откажусь?