Пройдя милю-другую, я засобирался на ночлег. Нашел, как и в
прошлый раз, дерево потолще, возле которого можно развести костер,
не опасаясь нападения сзади, начал таскать к нему сухие ветки, и
вдруг услышал голоса.
Я замер, будто громом пораженный, и прислушался. Да, голоса.
Человеческие. Со стороны озера. Переговариваются двое мужчин. Что
говорят – непонятно, но,похоже по интонациям, разговаривают не
таясь.
Надо подойти, послушать и посмотреть, и я осторожно направился в
их сторону. Вода хорошо разносит звук, но далеко идти не пришлось.
Выглянул осторожно из-за кустов – точно, двое дядей рядом с большой
лодкой. Постарше меня, лет им по сорок-пятьдесят, один повыше,
потоньше и с длинными нестриженными волосами, второй – пониже,
потолще и с лысиной. Оба в видавших виды темных рубахах и таких же
штанах.
Рыбаки. Собирают сети, неторопливо переговариваются. Оружия нет,
даже ножей не видно. Да и лица миролюбивые, совсем не разбойничьи.
Озабоченные бытовыми вопросами.
Решив, что опасаться их нечего, я вышел из-за укрытия.
– Здравствуйте, люди добрые, – громко сказал я.
Люди добрые вытаращили на меня глаза, переглянулись, затем снова
уставились на меня, как на пришельца из параллельного мира.
– Здравствуй, – настороженно протянул тот, кто пониже. – Позволь
поинтересоваться, кто ты и откуда?
– Солдат из княжеской дружины, –ответил я, решив пока не
рассказывать всю свою историю. – Попал в плен к рептилоидам,
сбежал, домой возвращаюсь.
Рыбаки снова переглянулись. Это могло бы выглядеть
подозрительно, не будь у них столь простых и незлобных лиц.
– Рептилоиды… – пробормотал худой, – а че нам рептилоиды… мы как
жили так и будем жить… что князья, что ящеры – до нас не
долезут…
– Это тебе через озеро надо, –сообщил толстый, – обходить его
неделя выйдет. Все ноги обобьешь.
– А что делать, – я развел руками и изобразил печаль, – идти-то
к своим надо. Эх, кабы кто подвез на лодке...
Они переглянулись в третий раз. Уже хорошо стемнело, и я не
понял, действительно ли толстый при этом улыбнулся и подмигнул.
–Отчего не подвезти хорошего человека, – сказал он. –Ведь ты
хороший?
– Очень хороший! – уверил его я. – Многие, правда, говорят, что
я живу неправильно, но это к делу не относится.
– А женщин ты любишь? – вдруг очень серьезно спросил худой и
замер, как следователь,изучающе вглядываясь мне в лицо. Будто
подозревал, что я могу соврать.