А потом монстр отправится к нам, и как с ним воевать– кто бы
подсказал. И даже если не отправится, а непонятным образом
исчезнет, в город мы не войдем, стена еще не пробита.
Думай, сказал я себе, думай. Интеллектуалом тебя никогда не
называли, но смекалка бьет разум, а хитрость знает то, о чем не
догадываются самые большие умы. Не то, чтоб я был абсолютно уверен
в этих словах, но повторял их, как заклинание. А если что-то много
раз повторить, то неизбежно в это поверишь.
Думай. Креативь.
И скоро что-то такое промелькнуло в мозгу. Мысль оказалась
шальной, но с другими я не на короткой ноге, и они ко мне почти не
заглядывают.
Неподалеку валялось лежало несколько металлических копий,
замызганных кровью рептилоидов и их подручных тварей. Я сгреб копья
в охапку, как вязанку хвороста.
– Где Барсик? – заорал я, – где?
Народ посмотрел на меня, как на сумасшедшего, но направление
кто-то все же подсказал. Я побежал, расталкивая людей, и чуть не
упал на своего мирно дремавшего трехголового котенка. Похоже, он
совершенно не в курсе развернувшегося невдалеке титанического
сражения.
– Нет времени объяснять, – сказал я ему, – сейчас полетим.
В ответ все три головы взглянули на меня скептически, но с
готовностью выполнять приказы.
...Копья я привязал, а себя – нет. Некогда, хотя порывы ветра
мотыляли Барсика из стороны в сторону, как осенний лист. Но,
несмотря на это, скоро мы уже находились над головами дерущихся
гигантов. Хотя как дерущихся – один уже в открытую избивал другого.
И тот, кто побеждал, был не на нашей стороне.
Молнии хлестали, не переставая.
Я вытащил копье и бросил его в рептильского демона. Затем второе
и все остальные, которые захватил в полет. Они вонзались в него,
как иголки в испачканный жиром клубок шерсти, но причинить вред эти
уколы, разумеется, не могли.
Правда, я на это и не рассчитывал.
Но зачем же я тогда все затеял?
– А вот зачем, – расхохотался я, да так, что Барсиковы головы
испуганно обернулись.
– Вот зачем, – торжествующе повторил, наблюдая, как молния
ударила в торчащее из верхнего щупальца железное копье. А потом еще
одна, и еще. От первой он загорелся совсем чуть-чуть, от второй –
побольше, а третья превратила потустороннюю тварь в пылающий
факел.
– Вот зачем!
Я нашел ахиллесову пяту этого существа и ударил по ней изо всех
сил. Ларчик открылся просто, но эту простоту еще требовалось
найти.