Равиль Хоэлл
— Ты наступила ей на хвост, неблагодарная! — оскорблённый вопль донёсся с верхних жилых этажей.
— Она съела мои заготовки! — возмущённо прозвучало в ответ.
Равиль, зайдя в кабинет, первым делом перевернул листик календаря. На него смотрела одна из наследниц бога. Младшая дочь, именуемая Серафиной, сотворённая из кисти творца мира Ластер. Когда-то юная богиня отвечала за бытовую магию, которая была одной из самых простых и менее энергозатратных. Колдовавшему было достаточно правильно произнести заклинание-наговорку и сделать пасс рукой. Люди очень любили свою богиню, многие ей поклонялись. Старшие братья Кассий и Дарлис завидовали её славе и вскоре убили. За это Бог Отец наказал своих сыновей и лишил бессмертия, отправив их проживать смертную жизнь.
Со смертью Серафины несколько веков люди разучились пользоваться бытовой магией. Однако маг природы Юльсия в одном из своих походов по подземельям обнаружила вид металла, в котором остались остатки бытовой магии. Вскоре нашлись люди, которые раньше не обладали магическими способностями, зато могли изымать и изменять этот вид магии. В магическом департаменте предполагают, что эти люди имеют остатки наследия от Серафины. Всеми известный имперец Маркус из этого хрупкого вида металла изобрёл капсулы, позволяющие ему помещать внутрь заготовку бытового заклинания. Людей, работающих с этими изобретениями, стали называть артефакторами. В народе же пошли слухи, что есть избранные, которые являются перерождениями наследников Бога Отца.
— Надо было лучше следить за своими цветочками! Леди Луна не виновата!
— Что?! — голос целительницы перешёл на высокую ноту. — Я убью вас обоих!
Наступил первый день месяца, посвящённого именно этой богине. Сегодня начинался сезон большой охоты. Также вся сельскохозяйственная промышленность активно собирала последний урожай этого года и готовила поля к отдыху.
Дверь слегка приоткрылась, пустив белоснежную кошку с мелкими тёмно-синими пятнышками по всему телу. Она прошла к диванчику с гордо поднятым хвостом, ловко запрыгнула на мягкую подушку и чинно села. Её высокомерный взгляд говорил, что она за совершенное преступление не испытывала ни капли совести.
— Опять зашла на запретную территорию, — усмехнулся Равиль, почесав кошку за ушком. Та благодарно замурлыкала. — Ты же прекрасно знаешь, что Кимико тебя недолюбливает.