Вымыв пол, Элис очистила пространство дома при помощи метлы, а потом, обойдя поочерёдно всё жилище с символом каждой из четырёх стихий, вздохнула с облегчением. Теперь можно браться за основные приготовления. На подоконники она незамедлительно поставила фонарики со свечами внутри, на алтаре зажгла в подсвечниках чёрные и сиреневые свечи. От тыкв в качестве украшения дома Элис отказалась давно — они тяжелые, да и появились в традициях Самайна относительно недавно, так что она заменила их более родными для этих мест яблоками. Они были красные как кровь, не иначе, как только что сорванные с серебристых яблонь Авалона.
За приготовлением ужина и украшением жилища время пролетело незаметно. Элис посмотрела на часы, уже семь вечера, за окном стемнело, в каминной трубе завывал ветер. В детстве она боялась этих звуков, думая, что это воют гончие Гвина ап Нудда в поисках живых. Мать брала её на руки и утешала, говоря, что это всего лишь ветер и что в следующий раз запретит бабушке читать такие сказки. Она гладила Элис по голове, та закрывала глаза и уже сквозь сон слышала топот копыт, ржание коней и шёпот на незнакомом языке. Прошло шестнадцать лет, Элис давно стала взрослой, но даже сейчас вой ветра и снежная буря не вызывали ни малейшего желания выходить за порог дома. Лишь бы огонь не погас до рассвета.
Привычно помешивая по часовой стрелке мясо с ароматными травами, она стояла у плиты, будто средневековая колдунья над котлом с волшебным варевом. Аромат жареного мяса разносился по дому, заглушая даже запах ладана, чьи струйки дыма красиво вились к потолку тончайшими нитями. Чёрная кошка по имени Кошка тёрлась у ног, вкрадчиво выпрашивая кусочек. И где же была весь день? Утром она не показала и носа, даже не просила еды на рассвете.
— Подожди, Кошка, будет тебе мясо. Но сперва хранителям этого дома, — Элис мотнула головой в сторону второго алтаря, который был виден через открытую дверь в спальню.
Он был значительно меньше основного, на нём стояли статуэтки филина, волка и дракона, а перед ними свеча и маленький пентакль, на котором Элис периодически оставляла дары в знак благодарности. Кошка обиженно фыркнула. Конечно, она считала хранителем дома именно себя. Зачем же нужен кто-то ещё, когда есть живой фамильяр с коготками и чёрной пушистой шёрсткой? Как истинная кошка Кошка думала именно так.